19 февраля, вторник. Как и обычно, перед вторником не сплю. Проснулся в три и снова смог заснуть на час только в шесть утра. Поднялся с той же разъедающей мыслью о конференции. Ну, естественно, все прошло совершенно нормально и даже блестяще. Показателем была густая тишина, которая немедленно возникла в зале, когда я начал говорить. Место поэзии, ее тематика, ее востребованность публикой. О восприятии публикой стихов для песен как поэзии. Говорили также несколько наших студентов, но главное -- это два доклада ГКрасникова, большое выступление с примерами, цитатами, размышлениями о современной поэзии. Говорила также ЛГ. Баранова-Гонченко, как обычно, убежденно и со знанием темы. Выступили ЕСидоров и О. Николаева. Это в первую очередь об изменившемся литературном климате страны, возникшем вслед за политикой. Как обычно, возникает несколько "продвинутых" студентов, которые обязательно читают свои не очень складные стихи и что-то еще "теоретизируют". На этот раз это была одна заочница, приезжающая к нам на сессии из Америки, и немолодая дама, продиктовавшая целый список "выдающихся поэтов" из Интернета. Я старался по возможности комментировать каждое выступление. Например, дамы со списком: она, называя почти любое поэтическое имя, говорила, что этот поэт или поэтесса "шикарно" пишет, или давала другое определение, что поэт "великолепный". Я посоветовал не употреблять по отношению ни к одному человеку в литературе слова "шикарный". Несколько, на мой взгляд, спорным было выступление Олеси Николаевой, в котором признавался почти любой текст и размывались не только понятия родины, страны, традиции, традиционной религии. Я осторожно сказал, что не готов ни прощаться со своей национальностью, ни с традиционной для русских религией.
Пока мы проводили свою конференцию, В. Путин поехал в Еврейский центр в Марьиной Роще. Интрига заключалась в том, что один из судов в США постановил России платить по 50 тысяч долларов в день за библиотеку Шнеерсона. История довольно запутанная. Вот Путин и предложил эту библиотеку переместить в недавно построенный центр, возможно, это разрядит ситуацию. Видимо, подготовленный вопрос о библиотеке задал президенту Виктор Вексельберг. Визит проходил с несколько расширенной свитой. Был и ВН. Ганичев. Я с чувством удовлетворения вписываю цитату из "Ведомостей". Ганичев в газете был идентифицирован не как глава писателей, а как представитель "Всемирного русского национального собора". Валерий Николаевич предлагал заняться возвращением русских слов. Вместо голкипер говорить вратарь, а вместо киллер -- убийца и душегуб. А неплохо?
Успел съездить домой и пообедать. А к шести уже поехал в ЦДРИ на вечер памяти Владимира Яковлевича Лакшина. Это уже были восемнадцатые Лакшинские чтения. Мне предстояло выступать на вечере первым. Но до этого показали что-то из любительских съемок, рассказ ВЯ. о поездке в минувшие годы на Сахалин, где открывали музей Чехова. Наверное, страшно было смотреть Светлане Николаевне на своего как бы живого, но уже давно ушедшего мужа. Молодой, обаятельный, прекрасный рассказчик. А уходят ли люди, которых мы хорошо знали и любили, навсегда? У меня возникло ощущение, что и Лакшин еще жив и сейчас войдет в дверь. Вспомнил тут же о Вале, которая ни на минуту от меня не уходила. Все ли испытывают такую боль по ушедшим и так мучительно их вспоминают? Вспомнил также и о своей поездке на Сахалин. Как повезло мне в молодости, что не ленился и удалось так много повидать. За мной должен был выступать Толя Королев, но сил у меня не было -- ушел. Толя всегда говорит продуманно и ярко.
Перед началом конференции меня познакомили с дочерью Твардовского Ольгой. Она оказалась моей читательницей -- и "Валентину" прочла, и "Дневники" читала. "Валентину" купила после рецензии в какой-то из газет. "Дневники" взяла у Лакшиной.
Дома еще и посмотрел французский фильм о Людовике ХV -- многое во времени раздвинулось и стало понятным. Как же плохо мы учили историю! По "Культуре" по ночам сейчас идет мое любимое "Королевское кино". Я понимаю, что историю нельзя изучать по фильмам, но что-то узнавать можно. Увидев телегу, на которой в дождь увозили тело мадам Помпадур, я знал, что по этикету ни один мертвый не может находиться в Версале после захода солнца.
Так и не написал о том разгроме, который учинил Путин "Росгидро". По-моему, он затаил обиду на них еще со времен аварии на Шушенской ГЭС. Но какое тупо самоуверенное лицо у руководителя этой организации!
Свободное копирование
