10 января, четверг. Все-таки, несмотря на включенный телевизор, выспался. Занимался утром Дневником, сделал часовую зарядку. С наслаждением слушаю свое любимое радио "Эхо Москвы". Они талантливо моют кости режиму и Путину. И, похоже, есть за что. У всех вызвала раздражение позиция мужественного красавца Павла Астахова, омбудсмена. Он сразу сдал всех больных детишек, судьба которых могла бы стать другой. Среди новостей и возникла коллизия с неким молодым оппозиционером Развозжаевым. В свое время он прославился то ли по Болотной, то ли по другому подобному поводу. Кажется, его засветили в известном фильме НТВ об оппозиции. А вот теперь оказалось, что этот оппозиционер прославился еще раньше. Чуть ли не 15 лет назад он отобрал у какого-то предпринимателя в Сибири 500 меховых шапок и большую сумму денег. Я, кстати, помню эту историю. Вот теперь оппозиционер просит прекратить это его дело за истечением срока давности. Это о качестве нашей оппозиции. Почти все ее герои оказываются измазанными в экономике, бандитизме или мелком жульничестве. Сегодня что-то говорили о некоей работе покойного Гайдара, в которой было чуть больше раскавыченного, т.?е. уворованного, чем позволено.
Разговоры о Депардье и новой акции оппозиции, теперь протестующей против закона об усыновлении детей американцами. Мне очень понравилось, что в стремлении вылизать даже намерение президента наши власти уже предложили Депардье и пост министра культуры в Мордовии, и работу актера в каком-то перифирийном театре. Вот пиарятся ребята!
Что-то около часу дня собрался и поехал в Институт. Там какая-
то пустота, но активна Светлана Викторовна. Она недовольна, что их никто не поздравил ни с Новым годом, ни с Рождеством. Сообщила, что в Институте нет денег, но, дескать, слишком много проректоров и вот еще взяли второго юриста. Деньги уходят на высший персонал, а им, непосредственно работающим со студентами, ничего не достается.
Встретил В.А. Харлова, который, стоя со мной на морозе, немножко рассказал о строительных делах. Что с ним случилось, не знаю. Обычно все, и Миша Стояновский, и Л.?М. Царева, и А.?Н. Ужанков, соблюдают мораторий на тайну. У нас самый таинственный вуз на свете. Строить, оказывается, будут все по тем же планам, что были намечены еще двадцать лет назад и что висели у меня в кабинете. Но, естественно, все упростили, ничего подземного, никаких спортивных залов. Если строить начинаем только из-за 400 кв. метров учебной площади, то зря все это городим. Поговорил с Харловым и о комнате для нашей "Книжной лавки". Все об этом говорят, но лавки пока нет.
Вечером уже дома залез в Интернет и нашел там письмо из Риги от Юли Александровой. Из письма выписываю занятный абзац. Он как-то связан с моим пассажем в рижском интервью, где я сказал, что во время моей работы на радио, в "Кругозоре" мы печатали пластинку с танго Оскара Строка. Юля делится со мною своими театральными впечатлениями.
"В общем, пошла на спектакль по Оскару Строку. Мне эта личность знакома по моим же публикациям о судьбах русских эмигрантов в Латвии. Сейчас в связи с его юбилеем появилось много всяких сюжетов на ТВ и в прессе, но неподражаемый Оскар на себя мало похож -- весь какой-то приглаженный и облагороженный. А тот еще был пройдоха! Регулярно использую для каких-то исторических публикаций довоенную рижскую газету "Сегодня": так, в разделе "Криминальная хроника" композитор Строк мелькал постоянно -- из-за аферы со своим рестораном. А уже в наше время, в 1990-е годы, прогремела его внучка, которая умудрилась создать частную профессиональную школу, но перестала платить преподавателям, исчезнув с деньгами".?
Свободное копирование
