26 ноября, понедельник. Весь день маялся.
27 ноября, вторник. Институт встретил меня большим рулоном -- это стенная газета, которую сделал Леша Костылев. Мы просто наклеили тексты, которые написал на следующий день после того, как министерство обнародовало свою инвективу о нашем вузе. Тогда министерство признало институт неэффективным. Сейчас, правда, эту свою оценку министерство забрало обратно, сославшись на то, что при анализе были применены неадекватные методики. Газета вышла с аншлагом "...датское это дело". Один слог в начале аншлага я велел Леше пропустить. На разминку для ребят рассказал о прессе в защиту института и остановился на мысли Лаврентьева о геронтологической составляющей: в искусстве все часто случается наоборот: с возрастом приходит опыт и огромные знания.
Обсуждали Даниила Трофимова, парня из семинара Торопцева, которому у "детей" неинтересно. Мне этот самый Данила -- он сидит у меня в аудитории с осени -- нравится. В принципе ребята тоже к его текстам отнеслись хорошо. Лучше всех говорил, как обычно, Степа. Кстати, кто хотел бы что-то в институте получить, получают. Вечером, возвращаясь в институт после клуба Рыжкова, я опять встретил и Степу, и Диму Жукова. Кроме моего семинара, они организовали еще и какой-то свой, где выступают на заданные темы и потом читают на эти же темы стихи.
На клубе было два доклада, оба пугающие своей конкретикой. Первый -- "Геология: минерально-сырьевые проблемы России". Здесь о безрадостных результатах хозяйствования новой власти рассказывал вице-президент Российского геологического общества Леон Ваганович Оганесян. Во-первых, не так уж хорошо у нас обстоит дело с запасами нефть -- 10--13 %, а газ -- 30% . Если эти запасы пересчитывать, согласно мировой практике, на количество населения, то мы лишь на 9 или 10-м месте.
Миф о том, что у сырьевой державы не могут быть высокоразвитые технологии -- не те, дескать, интересы. В США все в порядке и в смысле добычи, и в развитии нанотехнологий. Объем разведанного и добываемого сырья = индикатор развития промышленности.
О почти полном отсутствии сегмента разведки в современном хозяйствовании. Об этом на клубе уже говорили, и я об этом писал. Из названия современных структур исчезло слово "геология". Закон о недрах стал законом о лицензировании. Зарубежная техника заместила не самую плохую советскую. Раньше отечественная промышленность выпускала в год 360 столов глубокого бурения нынче в лучшем случае 5. Тут же было отмечено, что знаменитая сверхглубинная скважина на Кольском полуострове была пробурена при помощи отечественной техники, отечественным инструментом. Что-то интересное Оганесян рассказал о бурении через 2700 метровый слой воды хребта Ломоносова в Северном Ледовитом океане -- наше ли современное это достижение или достижение прошлых дней, не понял, а переспросить было неудобно.
Геологию надо иметь как строку в бюджете. В свое время геологи предупреждали, что борта каньона Саяно-Шушенской ГЭС расходятся, нужны были соответствующие постоянные наблюдения. Сегодня геологи предупреждают о возможности геологических подвижек в Сочи. Современная геология стал неимоверно дорогой. На 8 работающих -- 1 управленец. Раньше на партию из 20 человек --
1 начальник партии, который отвечал за все. Все страны финансируют свою разведку и геологию за счет добытого. Канада отчисляет на геологию 12% стоимости каждой тонны нефти, а Россия -- 1,6.
Поразительная история открылась с газом. Я все время интересовался, почему наши зарубежные партнеры с такой настойчивостью требуют снижения цены на газ. Оказалось, что Европа, пока Миллер кис над своими газовыми богатствами, хорошо поработала, а у нас уже наблюдается нехватка сырья.
Вторым докладчиком был академик Ран и директор Геологического музея им. Вернадского Юрий Николаевич Малышев. Он начал с того, что по цифрам угольная промышленность никогда не имела таких результатов, как нынешняя. Но резко выросла транспортная составляющая цены за уголь. Наша промышленность в основном работает на газе. Но за это время кое-что случилось в Америке. По крайней мере, американцы продают свой газ за 80$ за 1000 кубометров, а мы Украине за 460$. Так что же произошло в Америке? Она научилась в промышленных масштабах добывать газ из сланцев. Этот газ они стали сжижать и отправлять в Европу. Европа потихонечку переводит свои электростанции на газ. Но Америка не забыла и свою угольную промышленность. Вместо того, чтобы ее заморозить, как сделали бы наши промышленники, Обама распорядился построить два огромных порта, через которые этот уголек катит в Европу. А тем временем стоимость перевозки нашего угля из Кузбасса на Восток все дорожает. Тонна перевозки угля в Австралии -- интегрированное, как я понимаю, расстояние --
4 доллара, у нас 17 долларов. По мнению докладчика, в ближайшее время может возникнуть кризис в Кузбассе.
В этот момент я вспомнил забастовки шахтеров и их каски, которыми они стучали по асфальту возле Белого дома.
Для меня новостью оказалось и то, что, например, в ЮАР уже давно производят дизельное топливо и бензин из своего бурого угля. Что в Нидерландах нельзя построить дом, если в его конструкции не будет предусмотрено снабжение теплом и энергией за счет солнечной или любой иной энергии. Правда, в Белгородской области -- это рассказал Н. И. Рыжков -- есть завод, который перерабатывает навоз и отходы мясной промышленности в газ и электричество.
В этом месте много знающие наши клубные мужики завелись и стали вспоминать, что в стране раньше было сделано и какие могли бы появиться технологии, если бы новое время не забросило все, кроме прибыли.
Записал далеко не все и многое, наверное, перепутал.
Вечером передали об итогах конкурса "Большая книга". У меня все это уже не вызвало гнева или внутреннего протеста, но все происходящее свидетельствует об обмельчании отечественной литературы. "Большая книга" окончательно превратилась только в большие деньги. Первым оказался Даниил Гранин, который написал что-то о своей военной юности, наверное, это неплохо. Показали 92-летнего мэтра, он несколько сдал с того времени, когда я встречался с ним в Париже. Вторым лауреатом стали создатели книги об Аксенове -- Александр Кабаков и Евгений Попов. На сцене они выглядели очень занятно. О национальности большинства лауреатов не говорю, русские в России, видимо, действительно разучились писать. И наконец, еще одним лауреатом стала Мария Степнова с романом "Женщина Лазаря". Это я еще буду читать, все остальное с восторгом будет читать русский читатель. И -- набираться ума. Символично, что ставшая знаменитой и уже переведенная на десяток языков книга архимандрита Тихона "Несвятые святые", вошедшая в шорт-лист "Большой книги", премии не получила. Не тот у архимандрита статус. Степнову я знаю -- это прекрасная наша студентка Ровнер.
Расцвела и вторая орхидея: я развожу цветы на окне в кухне. Какое удивительное божье создание! Сколько изящества, неповторимости и модернистской красоты! Цветок очень своеобразный. Собственно, под цветком большой, нарядный, тоже белого цвета, мешочек -- для сбора росы, дождя или чтобы залетело насекомое, и растение потом его съело. О красота, о искусство!
Свободное копирование
