24 ноября, суббота. Беспокойство опять подняло меня рано. Надо было еще раз освежить в памяти повесть Фарида Нагимова -- сегодня "клубный" день". В Доме литераторов выносится решение по конкурсу Москва--Пенне. До отъезда успел еще написать страничку в небольшую новеллу "Ножницы из Толедо" и послушать радио. Власть всегда меня радует. Здесь два события, оба позволяющие задуматься над характером людей, которые нами управляют.
Во-первых, высшие эшелоны. Премьер-министр будто бы предложил увеличить штрафы на дорогах за нарушение скоростного режима, а проступков, осложненных выпивкой, чуть ли не до 500 тысяч. Это свидетельствует, что юрист уже давно забыл, что такое зарплата и как люди, не относящиеся к чиновникам и властному окружению, живут. Во-вторых, т. е. вторая новость. Милая дама Евгения Васильева, проходящая по делу мошенничества и воровства имущества Министерства обороны, не была, как пятеро ее подельников, помещена в тюрьму -- дела касаются сотен миллионов, --
а отделалась домашним арестом в своей многокомнатной квартире. Ей не разрешили говорить по телефону и встречаться с какими-либо людьми. Васильева, правда, пыталась получить свободу под залог 15 миллионов рублей, но строгий суд этого не разрешил. Кстати, для Васильевой, я думаю, штраф за превышение скорости не был бы столь обременителен, как для рядового московского бомбилы. Но все равно, бедная и несчастная -- ей придется жить в квартире, из которой уже вывезли шедевры русской живописи, принадлежащие Министерству обороны. Голые стены с панорамными окнами!
Еще не успел войти в Дом литераторов и поговорить с начальниками, как понял, что все уже решено -- победит Валерий Попов, атмосфера готова. Народа на этот раз было чуть меньше, чем обычно. К трем часам, когда все члены жюри по очереди выступили, представляя своего претендента: А. М. Турков -- Буйду, я -- Фарида, Сидоров -- Валерия Попова, -- подъехала гроздь итальянцев, которые, несмотря на финансовые трудности, любят хлебосольную Москву. Лучше всех из наших лауреатов выступал Фарид, но участь его в присутствии немолодых дам из библиотек была предрешена. Слово "мудак" в его речи и полное отсутствие жалостливых сюжетов и значительных лиц сделали свое дело. Голоса распределились так: 83 -- Попов, 59 -- Фарид, 37 -- Буйда. Таков глас народа, и к этому надо прислушиваться. В этом году от каждого из членов жюри потребовали четкой формулировки. Я в машине позабывал все: и курсовую работу Миши Тяжева, из которой хотел процитировать, и собственную формулировку. Домашняя заготовка была такая: "За удивительный оптимизм в выражении сегодняшних болотных мерзостей жизни и проявленное при этом высокое литературное мастерство". Но когда бумажки под рукой не оказалось, а формулировку вспомнить не удалось, сочинил новую, исходя из текущего момента: "За высокое терпение в жизни и в литературе и духовную силу все это наблюдать".
Суббота и воскресенье -- это возможность наблюдать всю эту болотную мерзость, впившись в телевизионный экран НТВ. Артисты предают друг друга, пиарятся, чиновники воруют, трясущийся от гражданского гнева Маркелов по очереди выводит их на свет божий, но жизнь не меняется.
В Сибири в одной из колоний арестованные подняли бунт. Но в центре всего происшествия с осужденными, с плакатами на крыше и родственниками у стен колонии -- некий бывший вор в законе, которого держат в изоляторе. Вроде бы в изоляторе его пытают и избивают. Потом этого молодца грузинской национальности показали, спрашивают, били или нет, он говорит -- не били. То, что в наших тюрьмах и колониях администрация чувствует себя совершенно свободной от каких-либо человеческих норм поведения, это как бы само собой разумеется. Любое такое происшествие заставляет власть постепенно наводить порядок.
Свободное копирование
