1 ноября, четверг. На "Эхо Москвы" сегодня с утра аврал -- обсуждают какие-то недомогания В. В. Путина. Кажется, после полета со стерхами у президента что-то со спиной, с позвоночником. Известно, что он почти не выезжает из Ново-Огарево и отменил ряд официальных визитов. В связи с этим компания комментаторов на "Эхо", в которую привлекли и А. А. Венедиктова, немедленно заговорила о принципе: ядерная кнопка у человека, сосредоточенного на своей боли и раздраженного ею, о необходимости общества знать... Вспомнили о подтасовке официальных документов -- не у нас! -- о заболевании первых лиц. Например, Миттеран, у которого был рак простаты, сумел просидеть два срока, тщательно скрывая -- спецслужбы помогали -- свое заболевание. Здесь вспомнили и Ельцина, его "открытость", когда он плясал чуть ли не с инфарктом.
Со вчерашнего вечера остался должок. Это занятная переписка, которую я в свое время проглядел: после показа по НТВ "Анатомии протеста-2" между Венедиктовым и гендиректором НТВ Владимиром Кулистиковым. Все это бродило по блогам, а "Комсомолка" вытащила на свет. Как иногда переписка разоблачает, извивы стиля все подсвечивают. Кулистиков пишет очень смешно, намекая на определенную этническую хлопотливость, намекая на таинственность взлета "Эха" к заоблачным высотам Нобелевки и пр.
"Канал НТВ показал фильм, где упоминаются, в частности, журналисты радиостанции "Эхо Москвы" Владимир Варфоломеев и Матвей Ганапольский, а также я, Алексей Венедиктов, -- написал один. -- Однако, вопреки правилам корпоративный этики, в этом фильме НТВ не упомянуто, что вышеозначенные журналисты работают на радиостанции "Эхо Москвы". Мы с Вами входим в один холдинг -- Газпроммедиа, и такое не упоминание является явным пренебрежением интересами нашего с Вами акционера. . . Обращаюсь к Вам, Владимир Михайлович, с настоятельной просьбой -- в случае повтора фильма НТВ "Анатомия протеста-2" потребовать от своих журналистов НТВ обозначить принадлежность Владимира Варфоломеева, Матвея Ганапольского и Алексея Венедиктова к радиостанции "Эхо Москвы". Можно в стихах..."
Владимир Кулистиков с ответом не тянул, вскоре разместил на сайте НТВ:
"Не скрою, ошеломлен. От Вас, без двадцати восемь Нобелевского лауреата, россияне ждут каких-нибудь великих злодейств, а Вы меня, ничтожного чижика, едите. И за что? Вас, видите ли, должным образом не потитуловали. Да ведь сделано это, уважаемый Алексей Алексеевич, исключительно из крайнего почтения к Вам и Вашим коллегам. Не титруем же мы Альберта Эйнштейна профессором Принстонского университета, а Платона -- преподом Афинской академии. Что касается Владимира Владимировича Путина, то мы его вообще никак не титруем, и ничего, не жалуется, открытых писем не пишет. Вы, Алексей Алексеевич, как и весь коллектив "Эха Москвы", давно вылупились из тесной скорлупы должностей и профессий и стали достоянием народа и истории. Мы, впрочем, люди НТВ, тоже. Хотя народ у нас другой, не малый, а следовательно, и история будет иная -- долгая. Так чего ж нам с Вами грозить друг другу холдингом и акционерами, как каким-то барыгам из малого бизнеса? Не лучше ли, пока у Вас осталось время, продолжить наше подковерное сотрудничество? Оно, помнится, не раз кое-кого выручало. . . А что касается фильма, чего повторяться? Снимем новый и назовем всех, кого и как пожелаете..."
Какая прелесть, сколько подтекстов, сколько иронии и намеков, порой не очень здоровых, но "оба парни бравые, оба хороши". Боюсь, что теперь на "Эхо" ждут нового фильма от господина Кулистикова. Но какой стилист пропадает!
Вечером ездил вместе с Жуганом -- а значит, комфортно на его роскошном мерседесе в РАМТ на премьеру "Скупого" Мольера. Поставил спектакль Егор Перегудов. Наконец-то я понял принцип, как в свое время играли пьесы Мольера. Это невероятная импровизация, игра со словом, обыгрывание любой ситуации. Правда, иногда режиссер чуть заигрывается и становится скучновато. Чтобы как-то довинтить небольшую пьесу до полного спектакля, внесли что-то из Булгакова и отрывки из Плавта. К сожалению, постановщики спектакля вышли на бис скопом, человек пять, кто из них Перегудов, не разобрал. Хотелось бы, чтобы был моложе. Схема спектакля знакомая, отчасти постмодернистская: на сцене и "сцена", и актерские уборные, приемы обнажены. Все играли просто чудесно, потому что мало чего играли. Неповторим был Алексей Блохин -- Гарпагон и Рамиля Искандер -- Фрозина, женщина на все руки. Да все были чудные, не выписываю фамилии, чтобы потом не мучиться над словником.
Выходил из театра, встретил Гришу Заславского. Он рассказал о своем "неудачном" выступлении в Общественной палате. Рассуждали по поводу списка, который был составлен для обязательного чтения школьникам. Гриша посмел сказать, что на две трети этот список состоит из зарубежной литературы. Как же, по его словам, на него налетели. Из возразивших бедному отцу, воспитавшему троих детей, я запомнил фамилию Марины Давыдовой. Кажется, она его ругала за такое непонимание мировых ценностей.
Свободное копирование
