15 мая, вторник. День сегодня невероятно плотный. Утром объединил два семинара: свой прозы и публицистику Апенченко. Разбирал статью о магическом реализме Владимира Орлова. Вся эта магия Орлову потребовалась, "чтоб современность выразить точней". Потом шел рассказ Никифоровой "Рюмка". Так зовут лошадь из конюшни конезавода. Безо всякого нажима, очень мягко, с любовными историями и деревенскими происшествиями Никифорова показывает разруху, которая пришла и в село и в государство. Там где, наверное, даже я воспользовался бы публицистикой, студентка обошлась полутенями. Чуть, конечно, страдает несколько усредненный язычок.
После семинара пришлось долго сидеть с Антоном Яковлевым и спасать его диплом, что-то мастерить... Это все остатки прежнего моего не самого удачного курса. Потом так, все по мелочи: обедал с Мишей и ректором, говорили о молодых, недовольных выборами и Путиным, сидельцах, которые разбили своей бивуак на Чистопрудном бульваре. Мое домашнее радио о нем гудит, не умолкая. Ректор с его очень структурированным умом формулирует все политические слухи и мнения очень отчетливо, с гораздо большей убежденностью, нежели я. Сошлись на том, что вся эта веселая летняя команда не представляет, чего хочет, и не формулирует никакой позитивной программы. До трех с половиной часов, когда мне надо было уезжать из Института, подготовил к отсылке "Дневник-2009" для Юры Беликова и книги о Вале -- это для Гриши Заславского и Екатерины Барабаш.
А в четыре часа в мужской пошивочной мастерской Малого театра состоялась первая примерка костюмов. Я продолжаю пасти постановку "Пиковой дамы". Все это вел Зайцев, костюмы получались умопомрачительные, я ловил каждое его слово и каждый жест. Все обрастало деталями и почти невидимыми уточнениями, которые превращали обычный театральный костюм в произведение искусства. Здесь же был Андрей Житинкин. Я обрадовался случаю и сказал, как мне нравится его "Горе от ума", а особенно сцены с Фамусовым и концертный номер с Быстрицкой. Уже потом догадался, что обмишурился, перепутав Житинкина с Сергеем Женвачом.Какой стыд! Кстати, была новость и меня расстроившая: на премьере Быстрицкой не будет, она приболела и уехала подлечиться в Израиль. Играть будет приглашенная Вера Васильева. Ее я увижу завтра, во время женской примерки. Всю ситуацию я уже чувствую: Быстрицкая вернется, посмотрит, как сыграет Васильева, а потом сделает все по-другому. И это, как всегда, будет оглушительно. Сегодня через примерку прошло три человека: Германн, которого будет играть Дривень, Александр Вершинин -- Томский, Петя Жихарев, молодой, невероятного обаяния актер, играющий Сурина -- это надо посмотреть у Пушкина, и, наконец, Клюев, которого я знаю уже лет тридцать -- он был председателем нашего гаражного кооператива. Весь "протокол" этих примерок у меня в записной книжке. Как из всего этого я буду конструировать главу, еще не знаю, но меня все это невероятно увлекает. И превращение замысла в некую художественную реальность и сама технология-- пошив, кройка, подбор деталей. Оформляется, конструируется и шьется все, вплоть до ночной рубашки, в которой Германн будет в сумасшедшем доме.
Дома смотрел телевизор, слушал радио и одновременно сначала готовил фарш из индейки, а потом и жарил котлеты. Уже перед сном уткнулся в "Литературную Россию", которую мне прислал Максим. Много, кстати, интересного. Во-первых, конечно, Павлов из Армавира, за которым я уже давно слежу и которого читаю. Он разбирает две книжки эссе и публицистики Дмитрия Быкова. Ругать-то ругаем, но ведь и внимательно читаем и анализируем. Когда художественный запал у писателя заканчивается, он идет в публицистику и политику. Порадовала меня, конечно, занятная статейка в газете о так называемой "Русской премии". Вот начало: "Эту премию для авторов, живущих за границей, но пишущих на русском -- существуй она лет восемьдесят тому назад, -- могли бы с помпой вручить Владимиру Набокову (когда он еще писал по-русски и верил в будущее литературы на родном языке), певцу роз и мемуаристу-фантазеру Георгию Иванову или, на худой конец, затворившемуся в Эстонии Игорю Лотарёву-Северянину". Вот, так сказать, нынешний премиальный, вместо гипотетического, урожай. Газета делает вполне очевидный акцент: "поощрили сразу десятерых: прозаиков Юза Алешковского (США), Марию Рыбакову (США), Дмитрия Вачедина (Германия), Дарью Вильке (Австрия), Сухбата Афлатуни (Узбекистан), Лену Элтанг(Литва) и поэтов Илью Риссенберга (Украина), Алексея Цветкова (США), Феликса Ченчика (Израиль)". Феликс, как я помню, определенно наш, Литинститутовский!
Свободное копирование
