16 апреля, понедельник. Утром дочитывал серию статей Станислава Куняева о Серебряном веке и его наследниках. Читается все это как детективный роман. Жало статьи направлено, скорее, на сегодняшний день и особо против так раздражающих Станислава Юрьевича "шестидесятников". Прошлому тоже крепко достается: за измену национальным традициям, за западничество, за моральный упадок. Собирая материал, видимо, всю жизнь, Куняев о многом напомнил. Есть, правда, за всем этим и оттенок собственной, личной горечи... В поэты эпохи выбились Евтушенко, Рождественский, Вознесенский, Окуджава. Но у этих эпохальных поэтов, так быстро отринувших власть, с которой они заигрывали, и которой льстили, в творческой биографии есть занимательные моменты. Все, оказывается, может быть за исключением Беллы Ахмадулиной, написали по поэме, а у некоторых и по несколько, о В. И. Ленине. Творец "пыльных шлемов" Б. Ш. Окуджава здесь тоже хорошо постарался. У меня возник вопрос: как же поэт может предать свое творчество? И предали, и забыли, и исколотили все каблуками.
Достоинством статьи стал ее фон, количество подробностей. Кажется, Куняев собирал материал всю жизнь: растленная составляющая Серебряного века. Для себя отметил, что в высказываниях Иоанна Кронштадтского, приведенных в работе, очень много разумного и точного. Раньше эту фигуру я всегда воспринимал как сгущение всяческого мракобесия. Эстетический монолит, даже не монолит, а континентальная платформа "серебряного века" дала трещину...
Сегодня утром отдал Леше Козлову печатать "Дневники-2010", обложкой, наверное, станет большой рисунок Ксении Фрикауцен. В три часа началась защита наших заочников. Собственно, в моих оценках, подтвержденных нашими оппонентами, ничего не изменилось. Если об оценках, то они, как я и предполагал, такие: "пять" -- Мария Ченцова, Артем Хмелевский, Ирина Хаустова, Евгения Лорес; "четыре" -- Александра Ковалевич и "три" -- Екатерина Вайсфельд. Порадовали меня наши оппоненты. Прекрасное ироничное профессорское выступление С.П. Толкачева, таким свободным и раскованным я его еще не видел. Замечательную принципиальную и до некоторой степени убийственную рецензию написал Игорь Болычев на студентку Алексея Варламова. До этого у Алексея все шло довольно гладко. Не могу утерпеть, чтобы не выписать из нее кусок.
"Дипломная работа Екатерины Вайсфельд вызвала у меня неподдельное изумление. Вот несколько выражений с первых страниц повести: "...в открытые окна взмыленного поезда врывается ветер, приносящий свежий запах ПРОЛЕГАЮЩИХ лесов и полей" (с. 4, даже если надо читать прИлегающих -- намного легче не станет); "...оставляя в боковом стекле поля с РАССЫПАННОЙ ПО НИМ СКОТИНОЙ" (с. 4). "По сей день количество деревянных домов намного превышает каменные пятиэтажки" (с. 5). "Деревня, ... раскинутая по двум берегам вдоль маленькой, тонкой речушки" (с. 6). "они <реки> вливаются друг в друга под перпендикулярным углом..." (с. 6). "...<Река> шире, чем та, что делит деревню на две части своими берегами (с. 7); "...чистое небо, не доросших до своей пиковой точки деревьев" (с. 7). Или "...медведь <, который> такими же охапками малину себе в рот кладет" (с. 26).
Такое обилие, мягко говоря, стилистических неточностей допустимо в работе, поданной абитуриентом на конкурс в Литературный институт. Но как объяснить это в дипломной, выпускной работе?
Никто не может добавить студенту способностей и таланта. Но научить его более-менее правильному русскому языку Литературный институт может и должен.
Тем более, что у Екатерины Вайсфельд есть способности..."
Продолжаю об оппонентах. Геннадий Красников еще раз меня поразил своей удивительной начитанностью и проницательностью, когда сказал, что через стихотворные тексты очень успешной Елены Лорес все же просвечивают заимствования.
Свободное копирование
