16 января, понедельник. Утром пришлось лететь в Институт. В три ученый совет, на котором должны утверждать список претендентов на должность ректора. У нас, кроме Самида Агаева, Михаила Стояновского и Александра Ужанкова, еще один претендент -- это Юрий Леонидович Воротников. Я его знаю, он в свое время вместе со мной получал премию Бунина. Воротников чл.-корр. и может создать серьезную конкуренцию. Я читал его повесть, про его молодые солдатские годы, повесть очень неплохая. Судя по всему, Воротников идет по наводке министерства. Многие из членов ученого совета его знают: когда-то Воротников работал в Институте Русского языка, а потом сделал успешную карьеру в аппарате академии. Об этом свидетельствуют даты его автобиографии. Через год после защиты докторской диссертации он уже чл.-корр РАН. Полагаю, это рекорд для Книги Гиннесса. Но у Воротникова есть существенный недостаток -- ему уже 61 год.
Серьезные прения возникли вокруг заявления Самида. По правилам и квалификационным нормам у него нет научного звания.
Я тем не менее его защищал -- эти нормы не соответствуют характеру нашего вуза. В свое время я, дескать, был избран ректором, не имея ученого звания и научной степени. Я понимал, что Самид немножко увлекся, и не надо было ставить его в условия отказа. Если бы он прошел как кандидат, то менее обидным было бы, если бы его сняло с выборов министерство. А, скорее всего, ближе к голосованию он бы и сам снял свою кандидатуру. При голосовании я был единственным "за". Мой мотив -- это преподаватель с моей кафедры.
И наконец, кое-что уже не земное -- несколько слов о космосе и несколько слов о проблемах воздушного транспорта. И там и там, все очень занятно. Сегодня затонул в океане аппарат "Фобос-Грунт", автоматическая космическая станция, которая должна была долететь до Марса и взять пробу грунта, чтобы доставить ее на Землю, со спутника Марса Фобоса. Проект обошелся России в 5 миллиардов рублей. Но станция далеко не улетела -- не сработала следующая ступень.
Российская газета почти накануне этого бесславного приземления берет интервью.
"Прилетели! Что делать и где "точка невозврата"? Об этом корреспондент "РГ" беседовал накануне 105-летия со дня рождения легендарного Главного конструктора Сергея Королева с разработчиком проектов экспедиции на Марс и Луну, ведущим конструктором по пилотируемым ракетно-космическим комплексам для высадки на Луну и космической программе "Энергия-Буран" Владимиром Бугровым.
Мы уже полвека эксплуатируем ракету и корабль "Союз", созданные Королевым. Вряд ли для полетов на станции нужно создавать новый корабль. Чтобы летать без происшествий, достаточно организовать эффективный контроль за выполнением требований существующей технической документации.
РГ: Может быть, и здесь человеческий фактор?
Владимир Бугров: Насколько мне известно, да. В одном случае полетное задание многие годы составлял ветеран, и, когда он ушел, его молодой помощник сделал роковую ошибку. А в другом случае старый, опытнейший сварщик выполнял последний сварной шов на магистрали, не поддающийся контролю. Но после его ухода помощник, хотя и имел уже необходимый опыт, все-таки допустил некачественную сварку".
Ах, этот человеческий фактор! У российских авиаторов другая проблема. Но тот же человеческий фактор -- здесь же несколько возвышенный -- "схватить!" Здесь -- это опять из "НГ " -- комментирует мой добрый знакомый Сергей Вадимович Степашин:
"Я давно хотел попросить ФАСТранс разобраться со стоимостью авиабилетов, как эта организация делает на бензиновом рынке. Мне часто приходится летать в командировки, честно говоря, жалко бюджет Счетной палаты. А людям каково платить из своего кармана? 35 тысяч рублей стоит билет до Сочи. Тысячу долларов! За эти деньги можно съездить в Турцию на 10 дней с полным пансионом. В Петербург тоже летать дорого. Посмотрите, в Европе нет таких сумасшедших цен! Почему? Нет такого монополизма на рынке пассажирских авиаперевозок".
Тема "давно хотел спросить" несколько раз присутствовала в огромном интервью Председателя Счетной палаты. Он удивительно четко формулирует то, что у всех в недоуменных мыслях:
"Сейчас все говорят о Петре Аркадьевиче Столыпине как о великом реформаторе, даже есть премия Столыпина. Вспомните, чем он занимался в экономике в начале прошлого века? Монопольку-то на водку он ввел. И золотой червонец появился. Я не призываю сейчас вводить монополию на водку -- слишком кардинально. А по поводу спирта меня никто не переубедит. Лет семь прошло, как мы первую записку готовили со всеми выкладками проверок Счетной палаты. Сначала с нами согласились. Но я же понимаю, есть люди с большими деньгами, которые не хотят монополии на спирт. Видимо, сегодня у них больше аргументов, чем у меня. Но я все-таки надежды не теряю".
Свободное копирование
