16 декабря, пятница. С большой опаской сегодня треплют по "Эху" имя Путина. Между тем, вчера на встрече несколько раз показали в красном очень ярком джемпере главного редактора Алексея Венедиктова. Задал ли он Путину неудобный вопрос, я не знаю, на 15 минут отходил от телевизора стричься. Парикмахерская у меня в доме, стрижет молодой узбек Алик, дешевле, чем кто-либо -- 250 рублей в кассу, 100 рублей я отдаю ему лично.
Сегодня состоялся у нас ученый совет -- О.Ю. Саленко, которая заведует аспирантурой, отчитывалась за год. Называла, кого они отчислили за "потерю связи с руководителем". Я, сославшись на обыкновение телевидения не называть людей, особенно высокопоставленных, которые кого-то сбили на машине, попросил Ольгу Юрьевну назвать этих самых "потерявших связь со своими аспирантами руководителей". С некоторым неудовольствием Ольга Юрьевна назвала. Потом я спросил, почему не попала в аспирантуру Катя Ратникова, которая очень хорошо закончила Институт... Но, впрочем, несмотря на объяснения, я по обыкновению догадывался почему. Как постарел Институт, как оброс связями и обязательствами мир стариков... Но это все мелочи, потому что потом стали говорить о выборах. Я пропускаю сомнительное заявление ректора о том, что ему, в отличие от меня в свое время, не дали продлить срок ректорства после достижения 65 лет. Дескать, документы того собрания, когда он выкручивал коллективу руки, чтобы все проголосовали за коллективную просьбу продлить ему срок нами командовать, пролежали без движения у него в столе, а министерство тем временем предложило ему организовать выборы. Занятно, что когда мы ездили с ним в Германию, он уже все знал. Впрочем, Бор. Леонов, у которого есть значительные связи в министерстве, уже давно говорил, что срок БНТ не продлят. Да я и сам знал. Были и еще разные занятные моменты, где мне тоже не удалось помолчать... Всех пугали, что, дескать, если мы будем рыпаться и на наших выборах спорить и интриговать, то пришлют кого-то с ленинградской пропиской. Я знаю эту манеру пугать, чтобы под шумок выбрать кого-нибудь, кто смог бы закрыть все, что происходило в Институте за последнее время.
Из Института после ученого совета, как всегда, до Дома на набережной подвозил Марию Иванову. Поговорили о перспективах и предстоящих выборах. Настоящей, звездной и яркой кандидатуры у нас нет. Вряд ли мне удастся уговорить на собрании кафедры Варламова или Басинского, все остальные хотят лишь собственной карьеры. Между прочим, Маша рассказала, что А.Н. Ужанков уже баллотировался в Свято-Тихоновском монастыре, где он прежде работал на должности ректора. Проиграл с каким-то уничтожающим счетом. Я всегда также помню, что А.Н. очень близок с нынешним ректором по миросозерцанию, не по религиозным убеждениям, как можно было бы подумать.
Вечером художественную литературу, как окончательно дискредитировавшую себя междусобойчиками, я не читаю. Читал, может быть, уже во второй раз переводного "Вателя" -- немножко исторических сплетен и рецепты XVIII века. Книга начинается с нескольких строк из письма мадам де Савинье.
"Вечер пятницы, 24 апреля, 1671 года. Я намеревалась рассказать Вам, что Король прибыл вчера вечером в Шантильи: он загнал оленя при свете луны; фонари были чудо как хороши, фейерверк несколько поблек перед сиянием нашей лучезарной подруги; но в конце концов и вечер, и ужин, и игры -- все прошло превосходно. Сегодняшняя погода внушала надежду, что столь приятное начало получит достойное продолжение. Однако, приехав сюда, я узнаю нечто, от чего до сих пор не могу прийти в себя, так что уже не знаю, что выходит у меня из-под пера: в общем, что Ватель, великий Ватель, дворецкий г-на Фуке, ныне дворецкий Принца, человек исключительных способностей, чья золотая голова способна вместить заботу о целом государстве; итак, этот человек, коего я знала лично, обнаружил сегодня поутру, что не доставлена свежая рыба; и вот, не в силах вынести мысль о неизбежном грядущем позоре, он, одним словом, закололся. Можете вообразить, какой ужасный беспорядок внесло в праздник столь чудовищное происшествие. Подумать только, что свежая рыба, быть может, была уже доставлена, когда он испустил дух. Я ничего более об этом не знаю. Пока что. Полагаю, Вы найдете мой рассказ недостаточным. Несомненно, было большое смятенье, что весьма досадно на празднике стоимостью в 50 000 экю".
Вот этих строчек хватило, чтобы судьба человека не провалилась, а оказалось вписанной в историю!
