21 февраля, воскресенье. Утром проснулся в полном отчаянии. Всю ночь сквозь сон думал о смерти и о том, как мало сделано! Все время снится Валя, а теперь еще отец, Юра и мама. Почему я не могу и не решусь наладить свою жизнь и организовать ее! Во всем этом, конечно, сказывается, в первую очередь, неудовлетворенность собственной литературной жизнью. А разве такая уж веселая другая? Вспомнил Валю, ее отчаяние по утрам, и, как она делала всегда, собрал себя в кулак и снова начал жить. Ну что, дружок, начнем с привычных действий -- будем пить лекарства, выздоравливать и жить, пока Господь терпит нас на этой земле.
Чтобы как-то себя привести в порядок, начал разбирать бумаги, т.е. как-то группировать и раскладывать по папкам и полкам. Я хорошо помню совет Блока -- во всем нужна немецкая аккуратность. Я пытаюсь достигнуть ее всю жизнь, потому что у меня ум немца, но это не получается, потому что душа русского.
Днем, когда что-то делал на кухне, вдруг чуть-чуть, будто открывалась, стукнула, вернее в створе колыхнулась входная дверь. Это означало, что кто-то вошел в подъезд, и воздушной волной тронуло все двери в доме. Я по старому инстинкту подумал: пришла Валя. Так много раз бывало, она раздевалась, и со словами "ку-ку" входила в кухню. Но, может быть, это все дурной сон или сон во сне, и она действительно войдет. Сразу захлопает холодильник, заскворчит сковородка на плите, и я снова стану молодым.
Выходил во двор, чистил машину. Снега за два дня на крыше не меньше полуметра.
Вечером смотрел короткометражки Озона и дочитывал статью в "НМ".
Свободное копирование
