15 декабря, вторник. Проснулся в шесть и сразу принялся читать книгу А. М. Туркова "Что было на веку". Он подарил мне ее в прошлую среду, когда я подвозил Андрея Михайловича. За полтора часа прочел только вторую главу о Литинституте и сразу погрузился в иной, свойственный А. М. мир ясной речи и ясных отношений. Я уже не говорю о стиле и памятливости А. М. -- все это для меня почти невозможно, но какое стоическое благородство мыслей. Книжка не очень большая, но емкая и как раз касается тех вещей и обстоятельств и моей жизни, мимо которых в молодости я проходил без внимания. Я не так воспринимал жизнь, больше занимаясь окружавшим меня и не касаясь общих вопросов. Политическая история страны пролетела мимо, воспринималась мною как школьный учебник. В моей простой семье об этом не говорили, да и было ли у меня обычное детство? Таких простых и объективных мемуаров мне не написать.
В Москве холод, вечером, когда я ехал из института, было за двадцать. Утром по радио сказали, что ночью местами было около 28-ми. А как с всемирным потеплением в районе Москва-реки? Умерло еще два человека, обгоревших в "Хромой лошади": две женщины -- одной 27, другой -- 36, одна скончалась в Челябинске, другая в Москве. Это не жертвы пожара -- это жертвы системы воровства, коррупции, которую развела власть, и взяточничества, пронизавших всю нашу жизнь сверху донизу.
Провел кафедру, после которой остались наши поэты и решали: кого из студентов наградить премией Татьяны Бек, а кого премией Николая Рубцова?
На семинаре разбирали прекрасный диплом Лены Котовой. Две наши умненькие, но не уверен, что самые талантливые девицы с сильными характерами, Вера Матвеева и Саша Нелюба устроили буквально разгром текстам Лены. И объем материалов, и невероятный кругозор противоречили их художественной практике. Уцепились девы за стиль, разбирая его в отрыве и от задачи текста, и от конкретного содержания. Своеобразная демагогия, где много ложной статистики и неверное понимание, что такое художественная литература. А у Лены-то материал на стыке художественной литературы и публицистики. Причем, как я понимаю, предварительно девочки провели агитацию и подготовили мнение. Надо отметить только Светлану Глазкову, которая не поддалась массовой обработке.
В шесть часов встретился с Юрием Ивановичем Бундиным -- он, пользуясь давними связями с министерством культуры, повел меня на юбилей -- 200 лет со дня основания Щепкинского училища Малого театра. Здесь поступили мудро и в первую очередь устроили праздник не для "нужных". Представителей театральной тусовки почти не было -- бывшие студенты разных выпусков. Наверху на ярусах сидела сегодняшняя молодежь -- будущие кумиры российской сцены и кино. Действие было замечательное. В первую очередь это большое шоу, которое показали сегодняшние воспитанники. Началось с полонеза из "Евгения Онегина" Чайковского, который был протанцован с грацией балетных профессионалов. Студенты из разных восточных стран пели и плясали разные фольклорные песни и танцы, Оказалось, что кавказские танцы русские мальчики могут исполнять не хуже лихих горцев. Были номера просто виртуозные. Но передать всего этого невозможно.
Выступал министр культуры, всех награждал, каждое имя преподавателя встречалось громом аплодисментов. Аплодисментами встречалось появление прославленных на экране лиц -- все "старые знакомые". Выступали бывшие воспитанники национальных студий училища. Мне особенно понравилось пение алтайцев и танец, который показал татарин. В разговорах, которые обязательны по этому случаю на сцене, отмечали: а не здесь ли не в зале Малого и зародилась система Станиславского? Резон в этом есть.
Естественно, во время длинного представления я что-то вспоминал, например, как с покойной тещей Антониной Васильевной ходил на "Горе от ума" и сидел в ложе дирекции. Как играл Царев! Или как года два назад ходил опять же на "Горе от ума", сидел уже в бывшей царской, ныне правительственной ложе. Фамусова играл уже Виталий Соломин, который в прошлый, давний раз играл Чацкого. Или о том, как в этом театре я разговаривал с Борисом Равенских, а потом, сидя в центральной ложе уже вечером записывали для трансляции спектакль из центральной ложи. Театр -- это очень неторопливый и хорошо думающий зверь. Видимо, во время последнего ремонта здесь заменили два герба над боковыми ложами, и теперь здесь московский -- Георгий Победоносец. Но вот массивный золотой герб Советского Союза над порталом остался, так же как и гостиная в царской ложе, камин и отдельный вход сразу на улицу, минуя фойе.
Закончилось все около девяти, так вот внизу, в гардеробе всех еще и угощали шампанским, водкой, белым и красным вином, кор-мили пирожками и бутербродами.
Свободное копирование
