12 июня, пятница. Неугомонная Маша подняла меня в восемь часов и погнала в теплицу подвязывать помидоры. Но часов в десять я уже снова читал начатый вчера диплом студента М. П. Лобанова.
В дипломной работе тридцатисемилетнего Константина Алексеева два сочинения. Это "Кровный брат" -- очень неплохая повесть о чеченской войне и "Ренегат" -- рассказ о воровстве на железной дороге во время перестройки. Это тот вид литературы, когда важнее всех приемов и изысков сам факт и умение его точно и объемно осветить. В обширной чеченской эпопее есть поразительные по силе сочинения. С одной стороны Захар Прилепин, у которого есть и правда, и невероятное мастерство и все, какие могут быть литературные достоинства, с другой, -- холодноватые, но хорошо сконструированные вещи, где важнее литературные ходы, нежели правда -- это произведения типа Маканинского "Асана". У Константина Алексеева больше жестокой правды и полное отсутствие продемонстрировать себя писателем и сочинителем. Но вот что поразительно, "Асана"-то я не дочитал, а от "Кровного брата" оторваться не смог. Сюжет довольно простой -- готовящееся покушение на командующего армией. Среди героев самым интересным стал полукровка-чеченец, разведчик по прозвищу Метис. Алексеев не идет по так называемой линии толерантности. В повести также недаром вспомнили полковника Буданова. Здесь трудно докопаться до правды, и коварство чеченцев неостановимо. Любопытно сделан допрос пленного чеченца, когда только перед сценой его "расстрела" он признается в своей причастности к планируемому теракту. Это поучительно в житейском плане.
Вторая повесть не уступает первой. Здесь сила товарищества по лжи и воровству. Героя провоцируют, пытаясь вовлечь в преступную группу, грабящую вагоны. Ренегатом оказался молодой милиционер, который пожалел лишь "несчастного", а в результате не удалось взять всю группу. Хороши образы милиции.
На моем садовом участке кипит работа. Маша что-то сажает и пропалывает, Витя продолжает сайдингом украшать дом, Володя ремонтирует теплицу, его брат Андрей что-то на летней кухне готовит и жжет старые сучья. За костром он присматривает через открытую дверь.
Днем был у Константина Ивановича, нашего коменданта. Выслушал о приключениях Вити. На прошлой неделе Витя вечером пошел к молодежному костру. Его побили и даже пытались отобрать машину. Я не стал придавать этому особого значения, вечером с шашлыком отмечали Витино двадцатипятилетие. Ельцин очень правильно выбрал день для национального праздника.
Между всеми этими дневными и вечерними событиями заглянул в страшно унылые пьесы наших заочниц. Читать эти пьесы почти невозможно. Просмотрел и отложил, а вместо пьес не без удовольствия прочел диплом еще одной заочницы Михаила Петровича.
Диплом норильчанки Марины Бушуевой как бы подчеркивает, что основ-ная задача института -- не писатель, а тот самый литературный работник, ко-торый, как специализация, и стоит в дипломах выпускников. Два основных мотива можно отметить в этой работе -- жизнь в Норильске, о которой рас-сказано в разнообразных формах -- от репортажей и эссе до театральных ре-цензий, а также жизнь в Узбекистане (извив биографии). Сов-ре-менный и плотный очерк, написанный опять-таки с оглядкой на ставший родным Норильск. Достоинства -- без малейших претензий: пишу, как могу. Поэтому получается: плотно, социально, наблюдательно, а выразительно -- как получается. Судя по материалу и биографии, Бушуева -- снобка и эстетка, но в письме это чувствуется только в способе безошибочной аргументации.
Среди многожанровой работы есть и фантастический рассказ "Стена" -- о загробной судьбе самоубийц. Хотите художественности -- нате, мы и так умеем. Рассказ производит впечатление, без скидок, художественной данности. Я точно знаю, что его запомню. Возможно, это особенность психологии моего предельного возраста.
Перед сном читал "Литературную газету". Хорошая статья о Киме Анато-лия Курчаткина, который не часто появляется на страницах периодики. Ана-то-лию Киму исполняется семьдесят, Толя каким-то образом очень плотно и последовательно строит свою судьбу. Попутно вспомнил, что Леня обещал в следу-ю-щем номере поставить предисловие Е. Сидорова к нашей с Авербухом книге в качестве статьи. В жизни вообще все соединяется самым причудливым об-разом. В руки попал журнал со статьей о Вере Сидоровой как о жене твор-ческого человека и жене министра. Много живых деталей, и как-то сильно по внутренней целеустремленности Вера напомнила мне Валю.
Номера "Литгазеты" совсем не одинаковые, есть и такие, которые проходят мимо тебя. В этом, еще не до конца прочитанном номере, интересного, кажется, много. По крайней мере, прекрасный комментарий-спор Дмитрия Каралиса. У него свои взгляды на Съезд народных депутатов СССР. Здесь он спорит с Юрием Болдыревым, я сожалею, что не прочел в предыдущем номере болдыревскую колонку.
Свободное копирование
