6 июня, суббота. Еще со вчерашнего начал готовиться: завтра год, как умерла Валя, придут люди. Разобрал среднюю комнату, где я всегда работаю, разносил по двум другим комнатам книги, бумаги, перетащил компьютер, что-то убрал на кухне. Поставил размораживаться купленного ранее судака. Утром рыбу почистил, порезал, сделал фарш и пошел на рынок покупать недостающую морковку и другие продукты. Пока все это стоит на плите в кастрюле на маленьком огоньке, а я дочитываю еще одну работу из семинара А. Ю. Сегеня.
Это, конечно, опять дама, и я невольно вспомнил фразу о женском засилье литературы из письма Анатолия Ливри. Опять вспомнил и фразу, оброненную Татьяной Толстой. За редчайшим исключением, чего-то у женщин в литературе недостает.
"Блошка банюшку топила..." -- дипломная работа Людмилы Родиной, ей 44 или 45 лет. Для пишущего человека это расцвет, а для начинающего здесь трудности, потому что надо сначала освоить само письмо, умение выражать мысли и желание. Только когда подобное умение возникает и начинает действовать на уровне инстинкта, тогда уже можно говорить о литературе.
В дипломе четыре рассказа. Во всех довольно долгий обсказ обстоятельств и условий, а уже потом возникает некий эпизод, который и является действенным зерном. Все три рассказа претендуют на внутренний психологизм, в этой части всегда много назидательности, но вот ядро всегда хорошо и даже почти ново по конфликту. Это жуткий в своей беспощадности разговор с мужем ("Когда шел дождь"), сцена мучения кошки ("Послесловие к детству"), детская сцена с граммофонными пластинками и сцена застолья по поводу рождения ребенка ("Бессмертна пока живу"). Все остальное, что эти сцены окружают, некий скрывающийся за беллетризацией, журнализм. Из рассказов -- жизнь наших простых людей очень тяжела. Из мелких замечаний -- "примадонн" в балете не бывает, "заказали ужин с закусками из заливных и копченых рыб, осетровой икрой и множества салатов". Или: "Надежным щитом была эта спина пухлому одеяльному свертку, обмотанному красными лентами, в своем движении сквозь звенящий сумрак февральского дня одинокому суровому айсбергу, при солнечном свете принимавшему форму сталинского двухэтажного дома". Нехороша и "податливая плоть". Я бы отметил "лязгнуло пастью подъезда" или "разлила жалобный вскрик тормозов смачную пощечину захлопнувшейся двери". Но стоит ли в прозе говорить о сравнении или метафоре?
Четвертый рассказ -- это некий эпизод из жизни Ф. И. Шаляпина. Я допускаю, что-то подобное могло существовать. Новой реальности, в которую я бы поверил, вопреки своему представлению о личности певца, не получилось. Но рассказ по-своему хороший, хотя что такое "кулисные карнизы", я не знаю. Отсюда же и "примадонна балета". Возможно, рассказ включен в сборник ради некоего контраста.
Послеочередного похода в магазин: рыба, корейская морковь, немного ветчины, четыре банки сока, вода, прочел еще одну работу.
Это опять ученица А. Ю. Сегеня Ольга Пичугина "В сезон открытых окон". В двух рассказах, вернее, в двух "отрывках из повестей" и одном историческом этюде, действие происходит летом. Я, естественно, вспомнил название одной из своих книг -- "В сезон засолки огурцов". Кстати, заглавие мне придумала В. С., а я ей, в свою очередь, придумал название для книжки -- "Записки литературного раба".
Пересказать оба больших отрывка очень трудно -- это любовь. В первом -- де-вушка встречает молодого человека, но тот обречен и умирает. Во втором -- молодой муж уходит от жены, но жить без нее не может, да и она без него. Конечно, везде есть некоторые привычные повторы и дальние повторения, но в принципе за довольно большое чтение, этот диплом я прочел легко, будто не работал, а просто с удовольствием читал. Исторический этюд -- к старому академику Ивану Павлову приходит его однокорытник по семинарии и ведет разговор о Боге и о призвании. Надо сказать, что и этот этюд сделан ловко и убедительно. Все написано каким-то довольно чистым, почти стерильным, казалось бы, не литературным стилем, но очень определенным и точным. Это создает прочное впечатление реальности.
Вечером по НТВ в скандальной передаче "Момент истины" вдруг показали хозяина Черкизовского рынка и довольно подробно сам рынок, похожий на рабовладельческое государство. Не дружеское ли эхо это недавнего заявления Путина о двух миллиардах нерастаможенных товаров, хранящихся на одном из московских рынков?
Этой передаче предшествовал показ открытия в Турции огромного отеля, строительство которого обошлось в полтора миллиарда долларов. Самый дорогой отель в мире, фонтаны, мрамор и розы. Хозяином этого сказочного дворца оказался этот самый директор Черкизона. Естественно, я тут вспомнил о рассказах кого-то из рабочих, побывавших в том числе и на моей даче, об угодьях этого олигарха. Вот он, комплекс бедности в молодости и недостаток общей культуры. На открытии отеля в Турции была вся купленная элита мирового шоу-бизнеса. Показали каких-то знаменитых звезд и даже самого Ричарда Гира. Но и это не все. Показали также и приватную пленку с юбилея этого рыночного олигарха.
Вот он кутеж новой знати с привкусом телевещания. Здесь, во время приветствия раввина, было сказано, что этот, казалось бы, азербайджанский господин, происходит из горских евреев. Закончил господин, правда, Плехановку. Это свидетельствует о хорошем образовании. На знаменитом Черкизовском рынке в перестройку начинал с палатки. На этом юбилее была вся наша эстрадная элита и, как бы было прояснено, кто из каких горцев. Естественно, присутствовал Иосиф Кобзон, который никогда и ничего не скрывает, Максим Галкин, смешивший публику на русском языке, Филипп Киркоров, народный артист России, пел. Патриарх русской и русской советской режиссуры Марк Захаров, по словам ведущего телевизионную передачу Маркелова, так восторженно говорил о хозяине, как не говорил никогда ни об одном своем актере.
Какую элиту мы себе выбрали, каких кумиров себе навязали, какую власть поддерживаем! Ура.
Свободное копирование
