15 декабря, среда. В своих Дневниках я, в общем-то, отражаю лишь внешнее движение событий. Здесь всё время идут дискуссии -- что такое культура, да как её заполучить, да должно ли государство эту культуру воспитывать или ее должна вкладывать в сознание семья? По-моему, государство должно создавать некую возможность для свободы выбора, чтобы человек мог понять, чем ему заниматься в области культуры. Семья же должна прививать определенные первоначальные навыки, интерес к возвышенному, интерес к духовной жизни. В дальнейшем культуру или некультуру определяют свойства самого человека: как он смотрит на мир, как воспринимает любые явления. Телевизор меня не направляет, но я сам нахожу в нем то, что мне интересно, я из различных политических передач всегда выискиваю сам, что же про-исходит на деле. Культура начинается там, где человек думает и работает постоянно.
Еще днем мне Максим показал на одном из сайтов текст, я не поверил своим глазам, когда прочел. Текст привожу, но главное, в тот же день я встретил Рейна и спросил: Женя, ты действительно подписал текст к Туркменбаши? Женя сразу же заговорил, что он нищий, а перевод этого туркменского "классика" мог бы принести ему некоторые деньги. Вот этот текст.
"Многоуважаемый Туркменбаши!
Ваши стихи о матери, о нравственной чистоте ("юношам -- честь, девушкам -- стыд"), о миропорядке в семье и в государстве стали в современной туркменской жизни светскими молитвами. Сегодня литература теряет свою прежнюю силу. В такое время издание книги Ваших стихотворений на русском языке поднимет значимость поэзии.
Байрам-хан и Алишер Навои принадлежат истории не только как выдающиеся государственные деятели, но и как первостепенные поэты. Сегодня такое счастливое сочетание еще важнее.
Издание Вашей книги нам представляется в переводах лучших русских мастеров слова, которые еще остались, хотя их уже немного.
Желаем Вам здоровья, вдохновения и долголетия на благо Туркменистана и Поэзии".
Подписи:
Евгений РЕЙН, лауреат Государственной, Пушкинской, Тепферовской, Царскосельской премий;
Игорь ШКЛЯРЕВСКИЙ, лауреат Государственной, Болдинской, Царскосельской, Пушкинской премий;
Михаил СИНЕЛЬНИКОВ, поэт-переводчик, академик РАЕН, лауреат премий "Дружбы народов" и "Глобус".
Любопытно, что, перенеся из Интернета этот текст, Максим снабдил его на таким заголовком, написанном на дискетке: "Письмо трех Туркменбаши".
Под вечер, совершив все свои необходимые по службе дела, я долго совещался и канючил, советовался с Людм.Мих. -- ехать ли мне на встречу с Обществом книги, вернее, на их ежегодный рождественский банкет. Рано, конечно, они начали банкетничать, но председателем этого Общества является Сергей Степашин; из-за этого и поехал. Интересен и он сам и обстановка.
Я долго путался, мне казалось, что приглашение это как-то совпадает с приглашением на юбилей сотого номера "Дня литературы", который выпускает В. Бондаренко. Но потом заглянул в календарик: степашинский бал в небольшом элитном ресторане "Бухараев" в Большом Каретном переулке, а праздник сотого номера -- в ЦДЛ. Обидно, что до этого в институте я наелся каких-то пончиков и пахлавы, которыми угощала Ира Шишкова. Но ведь не есть же я приехал на прием!.. А что касается "фуршетной" еды, то как я её не люблю, как она однообразна и безвкусна, редко появляется какой-нибудь замечательный салат или аппетитный кусочек поросенка.
Народ был не мой, Толик стыдливо спрятал от мерседесов и БМВ свою "Волгу" куда-то во двор, у дверей ресторана милиция. Я отчетливо сознавал, что в Обществе книги будет масса и полезных и нужных людей. Так оно и оказалось. Внутри -- всё деятели издательств, дорогие костюмы, дорогие духи, ведь книга, с другой стороны, это явление коммерческое, люди занимаются продажей книг, льготами и проч. Но я рад, что поехал. Меня представили Степашину. Глаза у него заблестели, видимо, он меня знал, ему тоже захотелось какого-то контакта с Международным обществом книги. Он обещал приехать в институт, в самое ближайшее время я напишу ему письмо. Познакомился я и с Олегом Поликарповичем Ткачом, с которым до этого был знаком только телефонно. Это какие-то особые люди, другой класс, другие разговоры. Пробыл не более часа, заехал обратно в институт, во дворе из "Волги" пересел в свою родную "Ниву", поехал в Дом литераторов.
Володя Бондаренко сидел на эстраде уже не в своем красном жилете, а в белой рубашке и бабочке. Зал был не полон, возможно, интерес к патриотической литературе снизился. На сцене сидела вся наша компания: Юра Поляков, Золотцев, Володя Личутин, к которому я и присоединился, все в основном лауреаты премии "России верные сыны". Хорошо, как обычно, говорил Поляков. Золотцев читал стихи. Это традиционные смысловые стихи, в которых детально точно уложены слова, но нет ощущения космического разгона, что бывает только у очень больших поэтов. Много риторики. Я говорил в своей манере, довольно просто, говорил только о смелости, которая свойственна газете. По-простому просто не знал, о чем говорить, а произносить просто слова и разжигать зал не хотелось. Я слишком хорошо представлял, как у этой публики получить аплодисменты.
На закуску и выпивку не остался. Поехал домой, по дороге предвкушая, что достану из холодильника, чего разогрею, чего съем.
Свободное копирование
