11 ноября, среда. Сижу в гостинице "Одесса". Восьмого вечером внезапно получил известие: в Одессе премьера "Сорокового дня". Вылетел из Москвы сегодня в 11.30 утра.
Поразила сама Одесса. Я-то думал, что помню ее по своему пребыванию в 1955 году. Я жил тогда в гостинице "Лондон" на Приморском бульваре. Снимали "Аттестат зрелости" с Василием Лановым в главной роли, и я был занят, как тогда говорили, в "окружении" -- ближайший фон главного героя: "наперсники", друзья, свита.
Оказывается, -- вкусы и направление были другими -- я не обратил внимания, какой дивной красоты был город. Город бывших богатых людей. Мы немножко с Владимиром Владимировичем Шумаковым походили по городу: Европа -- все это похоже на Варшаву, Мадрид, Петербург.
Спектакль на меня произвел странное впечатление. С одной стороны, довольно большие потери вкуса и текста, с другой -- завораживающая тишина и внимание зрительного зала. Спектакль разыгран как немножко крикливая сцена в одесской квартире, с аффектацией и заламыванием рук. Очень выразительным получился Зусман. Есть с кого писать картинки. Много нового в решении музыкой: Рахманинов с колоколами и "Солдатушки бравы ребятушки" в конце первого акта.
Завтра утром иду в литературный музей.
Вчера звонил В.И.: надо срочно делать роман, который я обещал журналу. А я все отлыниваю. Еще раз о пьесе: перед праздником звонил, после одного из спектаклей, Л. Марягин. Смысл его высказываний в том, что он знает меня по "Имитатору" -- "роману собственной художественной, не как у всех, аргументации", а вот в "Сороковом дне" -- я обычный, как очень и очень многие. Все больше и больше я начинаю думать -- не прав ли Леня В этой пьесе, хотя я ее по-прежнему люблю, я не вышел к себе. Выйти к себе -- наверное, это главное в искусстве.
Свободное копирование
