29 июня, понедельник, Обнинск. Здесь с пятницы. Вчера написал первые полторы страницы первой главы. "Отец". Удивляет чувство: полная отстраненность, ведь будут обвинять в биографичности, дескать, просто шью по готовой канве. Я слишком ранимый человек и поэтому свое берегу, прячу, стесняюсь.
Прочел в шестом номере "Нового мира" "Котлован" Платонова. Вот она, беспощадная трезвость художника по отношению к сегодняшнему дню. Котлован -- фундамент будущего. Три образа поражают -- котлован, тюрьма и дворец будущего, сплав кулаков на плоту и медведь-молотобоец. Какая удивительная, безжалостная, размозжающая жизнь антика, какой натуралистический психологизм! Здесь нет злости и раздражения, скорее, брезгливость, но холодноватая. Платонов вообще знает, что жизнь -- мучение; когда так много пишет о счастье -- это лишь слова, лишь литературные опоры, чтобы рядом с ним вязать привычное -- мученье и несчастье.
Массу сделал помет на тему "радио".
Вслед за Булгаковым Платонов тоже нашел здесь добычу (стр. 77, 81, 106).
Платонов часто пишет о мертвых:
"Мертвых ведь тоже много, как и живых, им не скучно между собой" (стр. 29).
"Спустившись в убежище женщины, Чихлин поклонился и поцеловал ее вновь. "Она же мертвая!" -- удивился Прушевский. "Ну и что ж, -- сказал Чихлин. -- Каждый человек мертвым бывает, если его замучивают. -- Она ведь тебе нужна не для житья, а для одного воспоминанья" (стр. 29).
"Все мертвые люди -- это люди особенные" (стр. 86).
О руководстве. "До самого полдня время шло благополучно, никто не приходил на котлован из организующего или технического персонала, но земля все же углублялась под лопатами, считаясь лишь с силой и терпением углекопов" (стр. 63). Надстройка. "Сбоку возвышалось сечение грунта, и видно было, как на урезе глины, не происходя из нее, лежала почва. На всякой ли базе образуется надстройка" (стр. 62).
Человек "Мы ведь не животные, мы можем жить ради энтузиазма" (стр. 60), "он боялся пустого домашнего времени, он не знал, как ему жить одному" (стр. 60).
Рабочий. "...в их теле не замечалось никакого пролетарского таланта труда" (стр. 64).
"Новые землекопы постепенно обнажились и привыкли работать. Каждый из них придумал себе идею будущего спасения, отсюда один желал нарастить стаж и уйти учиться, второй ожидал момента для переквалификации, третий же предпочитал пройти в партию и скрыться в руководящем аппарате, -- и каждый с усердием рыл землю, постоянно помня эту свою идею спасения" (стр. 73).
Свободное копирование
