И вот это творческое оскудение Остроухова, в связи с развившимися в нем торговыми и коллекционерскими инстинктами, создало из него сначала довольно бестолкового и любительски прихотливого, но и страстного собирателя (В начале своего собирательства он был вправе гордиться крошечной “Богоматерью у Креста” (фрагмент), которую он приписывал самому ван Эйку, а также картиной на меди “Аполлон, сдирающий кожу с Марсиаса”, которую он почему-то считал за Веласкеса и которая была просто уменьшенным повторением картины Яна Лиса (“Пана”) в Венецианской академии. Было У него и несколько хороших русских картин, и среди них “Девушка с теленком” Венецианова, “Берег моря” Малютина и “Сирень” Врубеля. В картонах же Остроухов хранил большое количество русских рисунков и акварелей, возбуждавших зависть других московских собирателей — Цветкова (Цветков Иван, Евмениевич (1845 — 1917) — крупный банковский деятель, коллекционер, собиравший преимущественно рисунки.), Трояновского, Гиршмана и др.), а затем он постепенно превратился в нечто столь значительное и почтенное, что даже большевики постеснялись его обездолить. Правда, по общему правилу, все имущество такого видного “капиталиста” должно было быть национализовано, но в отношении Остроухова эта мера была применена только для вида. Илья Семенович был назначен “хранителем” своих сокровищ и дожил свой век в том же характерно буржуазном особняке в Трубниковском переулке, в тех же комнатах, битком набитых солидной мебелью и со стенами, сплошь завешанными картинами. Довольно обширный сад также продолжал оставаться при доме. Весь этот ансамбль был с 1918 г. превращен в государственный музей (Речь идет о Музее иконописи и живописи, который стал филиалом Третьяковской галереи в конце 1918 г. После смерти И. С. Остроухова музей прекратил свое существование, а экспонаты были переданы в Третьяковскую галерею.) и был открыт для обозрения публики, но Илья Семенович был даже тому рад, потому что теперь он мог хвастаться собранными богатствами перед весьма расширенной массой любопытных; сам же он жил с женой в этом “музее” по-прежнему, ни в чем не нуждаясь, чудаком-сибаритом, все так же попивая красное вино, к которому он питал особое пристрастие, и беспрерывно принимая многочисленных друзей. Мало того, Остроухов продолжал собирать и как раз в годы под большевиками ему удалось пополнить свое (якобы реквизированное) собрание икон особенно замечательными произведениями.
Свободное копирование
