авторов

1427
 

событий

194041
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Aleksandr_Dondukov » Зима 1845-1846 года - 9

Зима 1845-1846 года - 9

05.01.1846
Тифлис (Тбилиси), Грузия, Грузия

Мужское общество в Тифлисе было весьма многочисленно и разнообразно; кроме постоянных жителей и служащих в городе, весьма много являлось приезжих и лиц, на время поселявшихся в Тифлисе, которые вносили новый, свежий элемент в наше общество. К числу таких личностей, дорогих моим воспоминаниям, несомненно принадлежит князь Василий Викторович Кочубей, приехавший навестить брата своего Сергея, служившего на Кавказе и остававшегося целую зиму в Тифлисе. Эта замечательно образованная и умная личность производила самое симпатичное впечатление на весь наш кружок того времени. Приезжал также известный Андрей Николаевич Муравьев для собирания сведений о древних церковных памятниках Грузии. В числе ученых людей долго проживал на службе в Тифлисе известный наш ориенталист Николай Владимирович Ханыков и профессор Абих, оба ученые весьма известные своими трудами и исследованиями, а равно постоянно служивший на Кавказе Генерального Штаба генерал Ходзько, которому Кавказ обязан тригонометрической съемкой края и многими астрономическими наблюдениями. Впоследствии состоял при князе Воронцове полковник Иван Александрович Бартоломей, известный нумизмат по части абаситских и сассанитских монет, собиравший также коллекции насекомых. Он же занимался, в числе, кажется, всего трех ученых в Европе, исследованием пехлевийского языка, какого-то, по его словам, даже корня санскритского. Я помню, как-то раз в походе, на верховьях Самура, он увидел в стенах занятого нами аула какой-то камень с изображениями. Невозможно описать его восторг – это оказались две буквы пехлевийской азбуки- он бросился с лошади и сейчас же снял слепок этой редкости. Мы очень любили Ивана Александровича, весьма умного и приятного человека, но сильно приставали к нему по поводу его ученых странностей. Я помню еще в 51-м году, как в отряде за Кубанью, по реке Белой, в продолжение всего похода набрал Бартоломей коллекцию букашек, которые сохранял в жестяных кружках в самом крепком спирте; эти редкости он обыкновенно держал под койкой в своей палатке. Раз заходим мы к нему и поражены страшным зловонием. Иван Александрович сам отыскивает причину и, наконец, открыв свои дорогие банки, видит, что весь спирта, в котором были настоены букашки, выпит казаками. Бешенство его по этому случаю было неописанное, и можно себе представить, как мы смеялись этому случаю. Бартоломей скончался в Тифлис членом Главного Управления, кажется, в 70-м году. В числе оригинальных личностей того времени был известный барон Александр Казимирович Мейендорф, пожилой уже человек, в высшей степени светский и любезный, постоянно создающий невозможные проекты по части торговли, финансов и промышленности; с замечательной энергией стараясь проводить свои несбыточные мечты, он изъездил Кавказ. Он, между прочим, предпринял очищение русла Куры для устройства пароходного сообщения от селения Мингегаур до Каспийского моря. Князь дал ему средства на эту работу и, несмотря на лета свои, постоянно мучившую его лихорадку в зловредном климате низких берегов Куры, он с настойчивостью продолжал начатое дело, не приведенное, впрочем, к желаемому результату. После нескольких месяцев работ Мейендорфа, я занимался в кабинете князя, когда он вошел и просил прочесть свой проект; при этом он представил весьма красивый план вокзала, товарных складов и проч. для Мингегаура. Читая предположение о торговом движении, он в пространной таблице исчислял количество и статьи грузов с самыми мельчайшими цифрами, которые должно было доставлять Закавказье в Каспийское море; между прочим, выставлена была сумма, сколько мне помнится, на 40-т. с рублями индиго. Выслушав его, князь Воронцов с сардонической улыбкой возразил: «mais, cher baron, autant que je connais le pays, il n?y a pas de culture d?indigo au Caucase». Мейндорфсуверенностьюиживостьювозразил: «Je Vous demande pardon, mon Prince, la semaine derniere j?ai envoye au Pasteur Roth a la colonie pres d?Elisabetpol des semmences d?indigo, qui doivent doter le pays de cette culture nouvelle».

Раз Мейендорф сопровождал нас за укрепление Гасссаф-юрт на рекогносцировку Качколыкского хребта и чрезвычайно заботился накануне выступления о предстоящих военных действиях, как старый офицер Генерального Штаба, желавший показать свою удаль. Мы его вооружили, одели старика в черкесское платье, и он выехал с нами; -здесь познакомил я его с Баклановым, этим диким типом Донского казака, уверив его, что он воспитывался в Пажеском корпусе и получил светское образование, которое утратил в Кавказских походах. Мейендорф удивлялся, как на вежливые его вопросы по-французски (Бакланов не знал ни слова на этом языке), тот отвечал ему оригинальными своими выходками и самыми непечатными русскими ругательствами. «Comme cependant le Caucase peut deformer l?education» - заметилМейендорф. На рекогносцировке не было ни одного выстрела и в тот же вечер все мы с князем приехали в Червленную. Здесь мы познакомили веселого старика с казачьими нравами; проведя вечер с казачками, которые чересчур угостили его чихирем, он в восторге называл какую-нибудь Дуньку или Варьку «Индиана». На другой день за чаем у князя Воронцова он при всех нас говорил: «aborable pays que le Caucase, avant?hier la guerre, hier l?amour». Для Мейендорфа в эти дни не бывло ни войны ни любви. Когда Муравьев был назначен на Кавказ, то Мейендорф, прощаясь с своими знакомыми, говорил с обыкновенным своим юмором: «l?homme serieux arrive notre plase n?est plus ici», распевая: «filons, filons, filons!» Это был один из приятнейших, любезнейших стариков, которых я когда либо встречал.

 

Наконец в Тифлисе, еще со времени Нейдгардта, проживала личность оригинального англичанина Сеймура, отличного малого, всеми нами любимого. Он ехал в Персию и проездом через Тифлис намеревался прожить 5 дней, а остался, кажется, 3 года на Кавказе, не давая о себе никаких известий; родственники разыскивали его и через князя Воронцова просили дать о нем известие. Сеймур отправился в Эривань, нанял несколько армян, с которыми взобрался на Арарат, и на вершине горы написал первое свое письмо в Англию. Потом он оставил Кавказ и не знаю, что с ним после было.

Опубликовано 07.02.2017 в 10:56
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: