.Все о чем я пишу, это воспоминания отдельных эпизодов прожитой жизни. Постоянно помню выражение Тютчева Ф. И. – «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Но ведь можно и добавить фразу – «нам не дано предугадать, как отзовется наше умолчание». Нам на смену идут новые поколения, которые будут изучать время по нашим свидетельствам. И недодача нужной информации, может направить их исследования в неверном направлении. Задача нашего поколения не толкать их в желательную для нас сторону, а давать по возможности объективную информации, свидетелями которой были мы лично. Интересующиеся, прочитав несколько вариантов описания, обладая большей информацией, смогут ближе приблизиться к истинной картине событий.
Вспоминая события жизни, субъективно выделяю из них те, которые мне кажутся интересными, и которые могут заинтересовать других. Просматриваю эти события, с точки зрения освещения в печати. Если, с моей точки зрения, они освещены достаточно подробно и правильно, отхожу от этой темы. В данной статье мне захотелось дать свое видение периода, предшествующего отмене карточной системы. Я был в это время юношей 17-ти лет. В этом возрасте я был далек от официальных органов, но имел хорошую память, что дает мне возможность беспристрастного описания того периода. Лишь отмечу, что в те времена мальчишка, росший без родительской опеки, был много взрослее сегодняшнего юнца. Место моего проживания в те годы был город Москва. В 1946 году я окончил ремесленное училище по специальности – токарь-универсал, до середины 1947 года работал токарем на заводе, затем переехал в Москву, где поступил в энергетический техникум.
В годы войны страна голодала. Окончание войны люди ожидали в основном, конечно, чтоб перестали гибнуть люди, но и не на последнем месте, было ожидание сытости. Под сытостью люди понимали возможность поесть в обед хлеба без ограничения. 1945 год еще был практически военным, поэтому ожидать отмены карточной системы было нереально. Все ожидали, что это произойдет в 1946 году. Мне даже кажется, что об этом объявило правительство.
Но жизнь повернулась другим боком, в 1946 году в стране был неурожай. Вместо отмены карточек были наоборот ужесточены нормы. Я работал на оборонном заводе и в1944-1945 годах нам выдавали по 700 грамм хлеба. В конце 1946 года эта норма была снижена до 600 грамм. Урезаны нормы и на другие продукты. Зиму 1946 – 1947 года вспоминаю, как очень голодную. В городских столовых в сторонке сидели мужчины и женщины, следившими за едоками. Когда человек вставал, к его месту бросался один из ожидающих, хватал его тарелку и начинал жадно ее облизывать. Эта сцена у меня стоит перед глазами всю жизнь. Правительство было вынуждено выпустить постановление о переносе отмены карточной системы на 1947 год. Лето 1947 года я жил в деревне Кипрево, Киржачского района, Владимирской области, где работала моя мать, и готовился к приемным экзаменам в техникум. Деревня тоже голодала. Все ждали нового урожая. Но июнь прошел без дождей. Селяне собрали деньги и заказали молебен о ниспослании дождя. Учитывая борьбу в те годы с религией, опиумом для народа, можно представить себе отчаяние, толкнувшее сельчан на этот поступок, в ожидании следующей голодной зимы. Однако в июле, августе дожди пошли нормально.
В сентябре 1947 года я поступил в Энергетический техникум и до января 1948 года жил в Москве. Карточная система оставалась еще достаточно жесткой, и до сытости было далеко. Но все ожидали исполнения обещания властей, отменить карточки в текущем году. Так подошел декабрь месяц. Ожидание обострялось. Вдруг после десятого, люди стали скупать товары в магазинах. Это было показателем утечки информации о предстоящей денежной реформе, которую было решено совместить с отменой карточной системы. Подробностей предстоящих директив никто не знал, во всяком случае, в моем окружении. Но люди о чем-то догадывались. Полки в промтоварных магазинах и комиссионках очищались на глазах.
Семья моего дяди, у которого я проживал, очень нуждалась и в продуктах и в деньгах. Он стал искать, чтобы можно было бы продать. Нашел старый настольный биллиард и покрасил его, вытащил из барахла фотоаппарат, начала 30 годов и оба предмета понес в комиссионку, с решением, что если не примут, оставит в ближайшей помойке. Через полчаса вернулся и с удивлением сообщил, что у него биллиард перехватили по дороге, а фотоаппарат приняли. Действительно, я помню, что на следующий день все комиссионные магазины были закрыты, и через окна были видны совершенно чистые полки. В других магазинах, включая книжные, также все было сметено. Это было, мне кажется 14 декабря. 15 декабря дядя ушел по делам. В полдень по радио было передано государственное сообщение об отмене карточной системы и денежной реформе. С отменой карточек все ясно. В сборнике «Зарисовки» имеется очерк – Первый день без карточек». А вот о денежной реформе можно поговорить. Все имеющиеся на руках деньги обменивались в соотношении 1:10. Сохранялась часть денежных вкладов в сберегательных кассах. Цены на продукты и промтовары оставались, прежние. Когда закончилась передача этого сообщения, появился в доме радостный дядя, с сообщением, что он получил в комиссионке какую то сумму, сейчас не помню. Мы ему со смехом сообщили, что он должен разделить эту сумму на 10, получился мизер.
А дальше пошла новая жизнь. Питаться стали действительно лучше, стали есть хотя бы хлеба досыта. А вот с деньгами обиженных было очень много. Мне более всего было обидно за военнослужащих. которые прослужили финскую, отечественную войну и японскую войну с 1939 по 1947 годы. Солдатская зарплата всегда была мизерной 20-30 рублей в месяц. Однако за 8 лет это набегало около 2 тысяч рублей. Деньги малые, но хотя бы на гражданский костюм, ботинки и смену нижнего белья хватило бы. Но по реформе ему при мобилизации вручалось 200 рублей, ровно на дешевые ботинки. В тексте правительственного постановления были слова, оправдывающие снижение количества денег на руках населения, поскольку «многие хранят деньги в кубышке». Но в какой «кубышке» находились солдатские деньги, они были в государственном обороте, и к ним, конечно же, должны были быть применены законы аналогичные деньгам, хранящимся в сберкассах.
Обижены были геологи, и другие специалисты, работающие летний сезон в поле. Пока они на зиму вернулись на свои базы, написали и оформили отчеты, произошла реформа, и хотя их деньги находились в государственном обороте, они получили одну десятую своего заработка. Авторы книг, после реформы получили одну десятую ожидаемого ими гонорара. Но жизнь пошла дальше, обиды со временем забылись.
Послесловие: к сожалению, денежная реформа 1991 года была еще более жестокой, были ликвидированы все накопления, и в «кубышках» и в сберкассах.
