Ввиду близости штаба округа от телефонной станции я ждал визита юнкеров и потому принял меры по обороне здания. В первую же вырвавшуюся свободную минуту позвонил брату Ильину-Женевскому, который в то время состоял комиссаром в Гренадерском полку. Меня интересовало положение на Петербургской стороне: там ведь были размещены Владимирское и Павловское военные училища. Брат ответил, что он только возвратился с осады Владимирского, восстание там ликвидировано, юнкера арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость.
Как раз во время этого разговора с братом ко мне явился молодой подпоручик и отрекомендовался представителем отряда, только что прибывшего с форта Ино. Наконец-то!.. Передав штаб одному из товарищей, я устремился на Финляндский вокзал. Уже сгущались сумерки, когда среди вагонов на одном из запасных путей мне удалось разыскать долгожданный отряд. На открытых платформах рельефно выделялись поднятые к небу дула орудий. Оказывается, товарищи привезли с собой две трехдюймовые полевые батареи, то есть целых восемь пушек. Какая радость!
Комиссаром отряда был молодой, но толковый солдат крепостной артиллерии. Его я знал по Кронштадтскому Совету, где он состоял членом нашей фракции. Командир отряда -- прапорщик запаса, средних лет, веселый и добродушный, производил впечатление "отца-командира". Он абсолютно ничего не понимал в политике, но честно следовал за своими солдатами, и они его очень любили.
Я заявил, что поеду вместе с отрядом на фронт, и распорядился, чтобы эшелон был перекинут на Московско-Виндаво-Рыбинскую железную дорогу. Долгое время нам не подавали паровоза. Очевидно, действовал викжелевский саботаж. Только поздно вечером паровоз наконец прицепили, и мы поехали. Глубокой ночью добрались до Большой Охты и остановились перед железнодорожным мостом. Предстояла передача состава на противоположный берег Невы.
В наш вагон третьего класса, тускло освещенный огарками, вошел железнодорожный служащий и спросил начальника эшелона. Ему указали на меня.
-- Мною только что получена по телеграфу служебная записка с категорическим приказанием развести мост, чтобы задержать ваш состав, но я этого не исполнил, -- заявил железнодорожник. -- Знаю, что вы за рабочих. Пускай потом меня хоть повесят, а через мост я вас все-таки пропущу.
Мы крепко пожали руку честному товарищу и от души поблагодарили его за преданность пролетарскому делу.
Свободное копирование
