Гласный надзор

Человек, отданный под гласный надзор полиции, был ограничен в правах: он должен был еженедельно являться в полицию на регистрацию; не мог занимать места на государственной службе или обучаться в правительственных учебных заведениях; не мог покидать своего места жительства без особого разрешения властей. Итак, я очутился в нашем прохоровском доме в безвыездном положении. 
Чем я дома занимался? Университет уплывал от меня в неопределенное будущее, и я решил углублять свое знание марксизма. В частности, я проштудировал 2-й и 3-й тома "Капитала" и ряд других книг в том же духе. Кроме того, я вел переписку. Моей корреспонденткой была Гинда Абрамовна Столкарец, с которой я подружился во время обучения в Киевском университете осенью 1909 года. Она была студенткой киевского коммерческого института и социал-демократкой по убеждениям, так что мои сердечные дела сливались с идеологическими. К этому времени я стал меньше бояться девушек.

Первой меня очаровала еще в 1908 году Рашель Израилевна Гусьман (по-русски Ася), с которой меня познакомил в Харькове мой друг и ее жених Илюша Залкинд. Она училась в Харькове в женском медицинском институте, основанном богатой дамой-патронессой г-жой Невиандт. В институте, по программе университетских медицинских факультетов, преподавали университетские профессора. Но учеба в частном заведении не давала девушкам-еврейкам права на жительство. И все-таки сотни таких, как Ася, свободно жили в Харькове в течение 8-ми учебных месяцев, а на летние и на рождественские каникулы уезжали к себе в Гомель, Могилев или Бердичев. Как это было возможно? Очень просто. Они ежемесячно "дарили" околоточному надзирателю 3 рубля и жили без прописки, так что 8 месяцев им обходилось в 24 рубля, или 12 долларов по тогдашнему курсу[1].

(Вообще взятка в России нередко играла роль корректива многих обременительных законов. В частности, если заграничный паспорт в канцелярии губернатора стоил 10 рублей, то за 3 рубля, данных пограничнику, можно было перейти границу и без паспорта). Пройдя курс медицинского института, девушки-еврейки выдерживали экзамены в государственной испытательной комиссии, где их экзаменовали всё те же университетские профессора. Получив докторский диплом, они получали и повсеместное "право жительства".