18 ноября. Кочеты. 1903.
Вероятно, я беременна. Срок мой был 29 октября. У меня врожденное очень сильное чувство подчинения воле божьей и инстинктивной веры в то, что все в мире имеет свою цель и делается к лучшему. Если мне придется еще раз испытать то, что я испытала уже три раза за эти 4 года — я все-таки отнесусь к этому с покорностью. У меня, конечно, опять надежда на благополучный исход; и хотя почки у меня хуже, чем когда-либо — срок родов в июле, так что тепло может меня спасти. Хочу никому до своего возвращения не говорить о своем положении для того, чтобы старики не беспокоились и не волновались, и для того, чтобы лишних разговоров не было.
Миша чувствует себя недурно, хотя ноябрь и декабрь для него худшие месяцы в году. Припадок за все время был, кажется, один, и то не сильный. Изредка жалуется на боль в левой руке, но в общем он бодр и здоров. Гуляя сегодня в саду, он вдруг пожаловался на внезапное сердцебиение и слабость, но это скоро прошло.
Сегодня вечером вместо того, чтобы дяде Саше читать «Дон Кихота», Лева читал нам из «Русского вестника» о второй жене Державина, урожденной Дьяковой, родственнице Сухотиных, т. е. Мишиной матери. Аля вязал, мы с Наташей шили, Миша и дядя Саша присутствовали.
Я смотрела на нашу семью и чувствовала большую благодарность за то, что мы так счастливы. У всякого из нас есть причина для огорчения, но в общем мы составляем счастливую семью, доказательством чему служит то, что ни один член семьи (кроме, впрочем, дяди Саши) охотно не уезжает из дома и не отпускает других из дома. За границу все собираются без охоты.
Всю осень хочется писать. Мне всегда кажется, что я могу писать. Но когда я что-нибудь начинаю, то мне это так не нравится, что я в отчаянии бросаю. Может быть, я еще не нашла той формы, которая мне свойственна. Я так определенно знаю, что хорошо у других писателей, и почему хорошо, что, казалось бы, ничего не стоит самой написать. Но на деле этого не выходит. Может быть, это происходит оттого же, отчего я знаю, почему мазурка Шопена хорошо сыграна, а сама я ее и плохо сыграть не могу, т. е. оттого, что я не упражнялась в писании и не училась этому.
Сегодня от Саши письмо, в котором она пишет, что читала папа мои воспоминания о Ге, и что папа велел мне сказать, что в общем хорошо и что он отчеркнул места, которые ему особенно понравились, но что можно сократить, выпустив отзывы рецензентов о его картинах. И следует реже употреблять имя Николая Николаевича.
Начала детский рассказ и прочла начало Дорику, который слушал без интереса. Это верный признак, что нехорошо, потому что вообще Дорик слушает чтение с интересом.
По утрам учу его, Феклу, Катуна и Никитку арифметике. Недостаточно терпелива. Дорик не способен, но старается и хорошего нрава. Сегодня не могла у него добиться ответа на то, что если в сажени три аршина, то сколько в трех аршинах саженей.
Свободное копирование
