3 апреля 1989 года
Зашел разговор о Зайкове. Я заметил: не политический он деятель. М. С. в ответ: "Не только это. Политическим деятелем становятся, но должна быть основа -- кувшин. Содержимое кувшина -- наживное, а сам-то он от Бога. Вот я что, разве изменился? Нет. Каким был сызмальства, таким и остался... по сути..."
Шахназаров, присутствовавший при этом диалоге, выступил так: "Пора, Михаил Сергеевич, менять команду. Вот мы с Черняевым, да и другие, всю жизнь в писарях, но, наверное, что-то смогли бы, если бы своевременно нас подпустили к решениям. Впрочем, время такое. И вы, Михаил Сергеевич, не упустите время. Подтягивайте свежие силы. Мы с Анатолием уже старые. Нам осталось чуть-чуть. Нас в политики уже не выведешь..."
В аэропорту провожали Горбачева. Началась свара еще при нем... в отдалении от иностранных послов, которые не без удивления наблюдали эту горячую сцену. А когда самолет Горбачева выруливал на взлетную полосу, в аэропорту остались Рыжков, Слюньков, Зайков. Премьер-министр крыл Зайкова чуть ли не матом: "До чего ты довел Москву?!" Слюньков поддавал, Зайков оправдывался. Я подумал: высшие руководители страны собачатся по поводу того, что в одной молочной только молоко, в другой -- только сливки, в третьей -- только кефир. А капуста навалом будет гнить на базах, а в магазинах ее нет, и т. п.
Николай Иванович рефреном повторял: "Можете вы с Лигачевым говорить что угодно, я буду против, потому что это тупик, катастрофа".
Свободное копирование
