Сколько же человеку отпущено сил? И сколько можно сотворить, если дело тебе в радость?!
С утра до четырех дня снимали на морозе три дубля дуэли Лермонтова с де Барантом на Черной речке на шпагах, потом дуэль на пистолетах и, наконец, сняли сраженного Дантесом Пушкина.
Всего десять планов. В небывалом ритме, не присаживаясь, не отогреваясь, дрожа от холода без шуб, в одних рубашках. Автобусы стояли в четырехстах метрах от места "поединка", дойти туда-обратно просто не было времени.
Сняли вспарывание острой как бритва шпагой подтяжек де Баранта; ранение Лермонтова. Бибо одел меня в специальный панцирь, привязал под сердцем целлофан с губкой, пропитанной "кровью", и сам концом шпаги полоснул мне по груди, разрезав рубаху.
Все переодевания, снимания и надевания рубашек совершались на морозе. Ноги коченели в кожаных гусарских сапогах. Чудо, если не заболею. Уже заболел Олег Мартынов, и сегодня за камерой его выручал мой друг Роман Цурцуния.
Роман был мне во всем помощником, показывая пример профессионализма. Он четко помнил все кадры, которые нам еще предстояло снять, и внимательно следил за их непременным исполнением.
Не знаю, видел ли кто-нибудь из членов нашей группы съемки более напряженные, интересные и, главное, имеющие такой смысл, как сегодня? Лично я за тридцать лет кинослужбы участвовал в такой работе впервые.
После съемки вручил нашу "Почетную грамоту" Роману.
К концу работы на площадку прибыл Борис Плотников в гриме А. С. Пушкина, и мы снялись с ним. Получилось фото: А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов стоят рядом в зимнем лесу, на Черной речке. А после этого мы сняли еще один дубль - Пушкин, падающий в снег. Борис сыграл эту сцену с ходу и, как нам показалось, прекрасно.
Я окрасил его левую руку "кровью". Он упал на колени, держась за "простреленный" живот, кричал противнику и падал в снег лицом.
Вместе с Юшиным мы отправились на выбор особняка для объекта "под окнами Вареньки".
Выбирали в потемках. Остановились на здании Комитета по печати на ул. Ал. Толстого. До этого заезжали еще в один главк, заглянули в кабинет какого-то "главнач-пупса", тот хамски махнул на нас рукой - "подождите там", - продолжая телефонный разговор. Я с ходу ответил ему строго: "Так гостей не встречают!" Повернулся и ушел, не желая разговаривать и просить этого прыща на теле Земли ни о чем. Господи, сколько же их еще ползает по телу России!
В Комитете по печати тоже никто не захотел пособить Лермонтову и разрешить нам на час встать у окна актового зала. Завтра посылаю гонца к первому заму этого "Дома печати", почитающего память Михаила Юрьевича таким образом!
Ах, печать, печать... с тебя бы начать!..
Одна из скромных работниц группы "Лермонтов", работающая с нашими пленками, как-то сказала мне: "А вы опасный человек... Как бы нам сухари не сушить..."
- Почему? - спросил я. - Ведь наш фильм о Родине.
- Именно поэтому, - ответила она, - это тогда, при декабристах... а теперь - страшное время.
Беседа велась в полушутливой форме, и я ответил ей с улыбкой: "Группу не тронут. Убьют автора..."
Свободное копирование
