12 часов дня. Дом кино. Панихида по С. А. Герасимову. Я еле-еле протиснулся в зал, положил цветы ко гробу, возвышающемуся на сцене, на которой еще совсем недавно я снимал Сергея Апполинариевича, сидящего в окружении своих учеников, пришедших на 40-летие его мастерской.
Панихиду открыл Ф. Т. Ермаш. Преодолевая слезы, говорили С. Ф. Бондарчук, И. В. Таланкин, И. В. Макарова, Л. Н. Кулиджанов. Наверное, только теперь начинают вырисовываться глобальные масштабы этой уникальной личности, не имеющей аналога в советской кинематографии и педагогике. Хочу вспомнить нашу последнюю встречу в его доме несколько месяцев назад.
Мы зашли с Натальей. Сергей Апполинариевич и Тамара Федоровна пригласили нас на чай. Мы сидели вчетвером на противоположных концах большого стола и говорили попарно: Наталья - с Тамарой Федоровной, я - с Сергеем Апполинариевичем. Он, как обычно, глубоко вглядывался в мои глаза, а точнее, в душу (никогда не забуду этого глубинного проникновения глаз). И теперь он тоже смотрел и спрашивал о моем "Лермонтове", высказывал свои соображения о Михаиле Юрьевиче, советовал, искренне желал успеха, сетовал с болью сердца на расцветающее хамство, на людей, разваливающих студию им Горького.
Я был согласен с ним: "Ведь к вам прислушиваются. Пойдите на самый верх..." Рассказал ему о том, что видел "Толстого", и о том, что я думаю о его картине. Мои слова тронули Сергея Апполинариевича. Он благодарно говорил: "Спасибо. Я знаю, что ты искренне. Мне это очень дорого".
Я не ученик Сергея Апполинариевича, но видел от него столько действительного добра, сколько не получал ни от кого из кинематографистов. Ему я обязан постановкой "Ваньки-Каина". Он был ходатаем за мои сценарии перед руководством Госкино. Он готов был помочь в любом деле, исполнить любую просьбу.
Вечером, проезжая по набережной мимо Новодевичьего монастыря, с печалью подумал о С. А. Герасимове, переехавшем туда на вечное поселение.
Свободное копирование
