Съезд рода Комаровых состоялся зимой в большом зале в Петропавловской крепости, комендантом которой был один из дядей моего отца, Константин Виссарионович Комаров. Он был уже очень стар, в плохую погоду у него открывались старые раны на ноге, полученные им еще чуть ли не в Турецкую войну, -- но голова была светлая. Торжественный ужин, на котором присутствовало человек 120-150, был накрыт в большом зале; стол для старшего поколения был полукруглой формы, близко от стены, и там все сидели только с одной стороны стола, лицом к залу и к другим нескольким столам; мы с сестрой сидели за столом третьего поколения; помню с нами двух дочерей Петра Дмитриевича -- Нину и Лялю, двух девочек Соваж -- все четыре были смолянки; был кто-то из младших детей Виссариона Виссарионовича, наверно младший сын Костя (впоследствии офицер Семеновского Полка; близкий друг Тухачевского - их связывала любовь к музыке, они часто играли вместе в домашней обстановке в 20-30 гг. В 1937 г. Костя Комаров был схвачен НКВД и вскоре расстрелян. Тухачевский, когда к нему прибежала за помощью жена Кости, отказался ее принять). Кто еще ? Не всех помню, да и не всех знала. Помню, рядом со мной сидел Павлик Мещерский, старший сын дядюшки Александра Павловича. В центре большого стола сидел К.В. Комаров в военном мундире, рядом с ним его сестра, последняя из десяти дочерей Виссариона Саввича. Фамилии ее не помню, знаю, что она жила во вдовьем доме в Смольном.
Во время этого банкета было произнесено несколько речей, по случаю и на тему; я запомнила только прекрасную речь Петра Дмитриевича, а также речь молодой барышни, лет 22-23-х, курсистки Екатерины Лопатиной; она, кстати, сидела за "взрослым" столом, среди Комаровых первого и второго поколения; сама была чрезвычайно красива -- с очаровательной улыбкой и, главное, с чудным бархатным голосом. Ее выступление, видимо, было экспромтом; она от 3-го поколения Комаровых, где многие носили уж совсем иные фамилии, как и она сама, благодарила всех тех старших родственников и всех давно живших и ушедших, за доброе, славное имя, которое они создали нашему роду, за их многообразную работу на самых различных поприщах и обещала от имени молодого поколения продолжать многовековую традицию верности и служения. Все были в восторге от ее краткой и пламенной речи, от чудесного русского языка. Больше я потом никогда ее не видела, и ничего о ее судьбе в послевоенные годы не знаю.
