Один раз, это было во время моего освобождения из Венгрии, я заехал в Морж к Стравинскому и попросил его, в полной надежде не быть отказанным, чтобы Стравинский с женою согласились взять моего ребенка на хранение. Я знал, что у него много детей, а поэтому понимал, что он может сохранить мою Киру, если я поеду в Северную Америку. Я не хотел брать мою маленькую. Я хотел ее оставить на руках другой матери, любящей. Я спросил Стравинского, будучи счастлив, чтобы он взял мою Киру на хранение. Его жена чуть не заплакала, а Стравинский сказал, что он сожалеет о том, но он не может взять ребенка, ибо он боится заразы и не хочет отвечать за смерть моей маленькой Киры. Я его поблагодарил и больше ничего не говорил ему. Я посмотрел печально на его жену и почувствовал ответ тот же. Она мне ничего не сказала, но я ей сказал моим плачем, который она почувствовала. Она женщина и поэтому чувствует, что такое ребенок в поезде и пароходе. Она меня жалела. Я знаю, что она не была согласна с мужем, потому что ее муж объявил все очень быстро и настойчиво дал почувствовать своей жене, что он этого не хочет. Я ему сказал, что я заплачу все расходы по Кире. Он не хотел соглашаться. Он мне посоветовал, когда я был с ним один, отдать мою Киру одной из гувернанток, которая будет жить в отеле. Я ему сказал, что я не могу оставить моего ребенка на чужие руки, ибо я не знаю, любит ли эта женщина Киру. Я не люблю людей, оставляющих своих детей на чужие руки. Я не могу писать, ибо мне помешали, говоря о глупостях. Я хочу сказать, что дети должны быть всегда с матерями. Я взял мою Киру в Америку. Стравинский провожал меня на вокзале. Я ему Дал руку очень холодно. Я не любил его, а поэтому хотел дать ему почувствовать, но он меня не почувствовал, ибо он меня поцеловал. Я не знаю, поцелуй был ли иудейский или дружеский, но я имел скверное чувство. Я уехал в Америку. Я был в Америке год с половиной. Я не любил ездить с ребенком, а поэтому его оставил в Нью- Йорке. Стравинский мне ничего не писал. Я ему тоже ничего. не писал. Теперь я уже живу почти полтора года, а о нем ничего не знаю. Стравинский человек сухой. Я человек с душой. Я не люблю комплименты, а поэтому не хочу отвечать, когда меня спрашивают, «эгоист ли я или нет». Я испугался кашля жены, ибо она подумала, что я ее не люблю, потому что я ей не ответил на ее вопрос. Я не могу писать, ибо мое сиденье твердое. Я люблю сидеть на твердом кресле.
Жена получила телеграмму. Я не знаю, что жена думает. Она…
Свободное копирование
