16 ноября.
Звал мин. внутр. дел Горемыкин. Был у него в 4 часа. Встретил у подъезда Н. И. Петрова, который выходил от него.
— «Вы к нему?»
— «Да»
— «Чорт знает, что у нас делается», — сказал он.
Я с ним согласился.
Горемыкин встретил меня в мундире, весь в золоте и орденах. «Я с утра в мундире», — сказал он. Говорил против корреспонденции в «Нов. Вр.» о западном крае. Зачем де мы посылаем своих корреспондентов, производим свое следствие? — «Этого не надо». Инициатива государя о молитвах перед учением: — «Он желает веротерпимости» Я намекнул, что раскольников забывает.
— «У Шарапова хорошая статья в «Русском Труде», я ей вполне сочувствую, хотя дал предостережение.
Статья эта против церкви и Победоносцева. Я удивился, что газеты получили наказание за перепечатку прокламаций варшавских студентов, сказав, что сначала запрещено было печатать о студ. беспорядках, а потом дозволено, и циркуляр отменен.
— «Писать позволено, но никому не позволено печатать прокламаций, направленных против правительства. Ведь не стали бы вы печатать прокламаций о деле Ветровой». (Сожглась в крепости).
— «Я бы не стал, но ведь в Варшаве эта прокламация причина беспорядков».
— «Совсем нет. Было много причин».
Горемыкин говорит кратко, точно торопится. Он был не в духе. Говорят, он не крепок.
Свободное копирование
