7 июня.
В субботу вечером был у Потапенки с Павловским. Вернувшись в отель, нашел письмо от Потапенки, где он просит у меня 300–400 руб. Сегодня я дал ему 300. Вчера обедал с ним у Ledoyen’a. М. Андр. живая и интересная женщина. Манерой говорить страшно напоминает Е. К-ю, что я ей и сказал. «Мы вместе учились, вместе жили и, вероятно, друг у друга заняли». Она верно судит о литературе, об искусствах. Потапенко мне сказал, что на нее находит меланхолия иногда. «Я стара, жизнь моя разбита», — сказала она. Потом говорила, что ей надо лечиться; что надо сделать какую-то операцию, а денег нет. Потапенко работает много, через силу и не скрывает от себя, что это его истощает; но работает скоро, почти не поправляет. «Шестеро» написал в несколько дней и даже не перечитал. Говорил мне, что Шубинский в письмах к нему меня выставлял человеком, который мешает его щедрости. Вот оно что! Потапенко случайно узнал, что именно я ему помог, вопреки Шубинскому, который не хотел давать ему вперед, когда он бедствовал. Павленков платит Потапенко за том в 15 листов с 5000 экз. 500 руб. Это очень мало. Чертков поместил один его рассказ в «Библиотеке для интеллигенции», ничего не заплатив. Я вспомнил свое письмо, которое написал Черткову из-за границы в прошлом году по поводу того, что он не платит писателям, загребая жар чужими руками. Написал я ему, что вследствие письма ко мне Чехова, который именно жаловался на Черткова, Потапенко хочет написать. «Консерваторские воспоминания». Он учился 6 лет пению, композиции, но голос пропал.
Читал «Новое Время». Дрянно и бесцветно ужасно.
У Жюля Деметра вчера читал о евреях и отложил этот фельетон.
…«Souffles nouvecaux», стр. 104–110 и д.: «заменяет ли наука религию? Мы видим себя не потому, что знаем, а потому что любим. К науке обращаемся в страстях, когда можем в ней найти сообщницу. Наука делает ученых, но не людей. Ученые запутываются в тесном кругу своей специальности, пишут пространные сочинения, но остаются порочными людьми».
Свободное копирование
