25 генваря 1880. Пятница
Утром зашел от Митрополита протоиерей Рождественской на Песках Церкви, о. Николай Парийский, со списком пожертвований от Больше–Охтинской Духовской Церкви; посоветовал, между прочим, завести светских сотрудников Миссии из купцов, как есть у афонцев такие, посоветовал также попросить у каждого архиерея по облачению, в знак духовного единения; звал к себе обедать в воскресенье и обещался сходить со мною к Гвоздеву касательно починки и почистки риз на иконах и прочем к какой–то старухе–жертвовательнице. По уходе его я отправился на Большую Охту в дрожках; дорога прескверная, где не расчищен с улиц лед; ехали чрез Неву по лужам, впрочем, начавшим замерзать от поднявшегося холодного ветра. Сначала проехали в Кладбищенскую Георгиевскую Церковь; там две Церкви — служенье везде кончилось; прошел по кладбищу, чтобы взглянуть на памятники; что за густота населения на петербургских кладбищах! До конца кладбища не мог дойти. Вернувшись, заехал в Духовскую Церковь. Пока пришел о. дьякон — Георгиевский, полчаса осматривал Церковь. Архитектура правильная, стройная; купол — подражание Александро–Невскому; с окон в куполе проведены трубки для стока с подоконников воды от потения стекол, — чем сохранена чистота купола; внизу у подоконников также везде устроены жестяные желобки с отверстиями в одном конце и четвероугольными водоприемниками, подвешенными снизу. Так как на Большой Охте народ все больше резчики, золотильщики и столяры, то резьба и позолота иконостаса превосходная, киот тоже; над престолом устроена резная сень в виде красной с золотом занавеси с летящими с четырех углов ангелами; вообще, резных ангелов везде множество; даже клироса украшены ими, и крылья у них истерты руками причетников; в иных местах устроены ангелы, держащие в руках довольно большие иконы Спасителя и Божией Матери. В алтаре в первый раз здесь видел икону: «Жертву не восхотел, тело же совершил ми еси», — и Бог Отец держит на коленях умершего Бога Сына, а кругом ангелы с орудиями крестных старадий. Икона на холсте очень большая и довольно хорошая — по правую сторону от престола. О. диакон, пришедши, показал жертвуемое: воздухи и пелены — очень хорошие есть; прочее взял больше из вежливости; образов же в другой Церкви, куда повели показать, — на холсте — больших, совсем не мог взять — старье ужасное, и все очень неизящно. Сюда же подошел священник о. Измаил Спасский, бывший на старшем курсе, когда я был в Академии. Долго потом с о. диаконом в Церкви мы ждали покровов из кладбищенской Церкви и тридцать рублей денег от старосты; покровы принесли, и о. диакон смело пожертвовал оба, хотя один из них был вычеркнут протоиереем из списка; за деньгами велели после побыть у о. протоиерея. О. диакон рассказал, между прочим, как инспектор Семинарии Нечаев несправедливо преследовал его детей и заставил исключиться; оба они теперь уже на службе, кончив курс в других заведениях. — Привезши воздухи и покровы домой, отправился во Владимирскую Церковь, когда звонили к вечерне. О. протоиерей Соколов оказался отдыхающим, и я безуспешно вернулся. Вечером отправился к Путятиным, застал всенощную, служимую о. Алексеем Колоколовым, — завтра сорок дней после смерти графини. — После всенощной чай; были княгини Орбелиани, Дашкова; спор с графом о способах улучшения духовенства; он ужасно против нынешних семинарий. После у Евгения Евфимовича, у которого застал молодого Дашкова, собирающего старые гравюры, как Евгений — старые книги. Ночевал там; на сон прочитал в «Новом Времени» фельетон, где описывается «захудалая» знать и образчик ее Чернышев, мутящий Миссию в Иерусалиме.
Свободное копирование
