10 генваря 1880. Четверг
Утром позвал Митрополит и объявил, что Обер–прокурор сказал, что деньги на Миссию вошли в Государственный бюджет. «Значит, можно поздравить», — заключил. Потом заговорил о сборах на храм, я откровенно признался, что у меня плохо идет. У него оказалось лучше. Базелевская привезла ему десять тысяч, прося только не сказывать никому о ее жертве, Лесникова — вдова, одну тысячу; еще кто–то, кажется, тысячу; затем Митрополит сказал, что он обещает на храм и те девятнадцать тысяч, которые ему дал один жертвователь в его распоряжение еще давно, так что теперь процентов наросло, кажется, около трех тысяч, и рассказал историю пожертвования этих денег, касающихся отчасти о. Алексея Колоколова, о котором Владыка выразился очень сочувственно. Сущность в том, что жертвователь хотел, чтобы он погребен был близ о. Алексея, чтобы над его могилой выстроен был храм, но о. Алексей переведен сюда в Георгиевскую общину, жертвователь похоронен в другом месте; деньги же по завещанию, засвидетельствованному чрез Владыку от нотариуса, предоставлены в распоряжение Владыки. Я заговорил о Сан–Франциско, о бумагах, привезенных мною Белецкому и оставленных им мне на руки; Владыка взял прошение славян в Синод о постройке храма (копия его, как бесполезная, осталась у меня) и сказал: «Ответь, что передал мне»; о храме же сказал, что знает наперед все. «Позвольте замолвить словечко о Николае Ковригине». — «Что же, для него сделано все — дело уничтожено, пенсия дана», — и пошел рассказывать… Знает всю подноготную о тамошних дрязгах и нехороших делах и помнит все. «Пусть просится в какую хочет епархию, а в свою я не возьму», — считая тут и заграничье, подлежащее ему. — Вечером заехал к Щурупову; план храма и нравится и не нравится; посмотрим, что скажет Владыка; будет строиться так, как он благословит. В восемь часов был у Константина Петровича Победоносцева; расспросил он подробности моей аудиенции у Цесаревны и сказал: «Наследник очень жалел, что не был при этом; он известит, когда можно быть и у него». — Я просил доставить мне случай представиться Наследнику. Была госпожа Абаза — плохо говорит по–русски, но почти все было говорено по–русски — такая любезность; Катерина Александровна, когда принимает, неподражаемо любезна; любоваться нужно на эту черту, в высшей степени развитую и необыкновенно милую у наших великосветских. Был еще барон Остен–Сакен. К. [Константин] Петрович о деле Миссии сказал, что действительно оно вышло в бюджет, но условно, — послан еще запрос в Министерство иностранных дел. Сакен говорил, что это, верно, недоразумение, ибо Святейший Синод уже спрашивал у иностранного министерства и отвечено, что препятствий нет. Сакен сказал, между прочим, что приехал барон Розен, — и очень неловко было заговорить о Пеликане и его жене; я поспешил остановить его. От Константина Петровича узнал, что брак между Софьей Гавриловной Пеликан и А. [Адамом] Петровичем Чеботаревым уже состоялся.
Свободное копирование
