Дневник N 10 (продолжение) 21 октября 1941 года
Сегодня утром купил килограмм муки, коробку консервов (крабов) и 3 коробки вафель, из коих съел одну и собираюсь начать вторую - к чему хранить? Я хочу радоваться, и единственный способ это делать - хорошо питаться. Вчера съел печенья целиком. В сущности, никто не знает, что будет завтра; и лучше съесть, что имеется вкусного теперь, даже если потом будешь об этом жалеть, по крайней мере, будет что вспомнить - вроде "гастрономического" наслаждения. Вчера видел Валю. Она много работает на своем хлебном заводе. Она переживает период морального кризиса, не знает, о чем думать, кому верить, и очень боится немцев, хочет бежать пешком или отравиться морфием, если они войдут в Москву. Ее отец был коммунистом, но он умер в 32 году. Чего же ей бояться? Нечего, абсолютно. Я стараюсь ей объяснить. Я очень хорошо понимаю причины ее хандры: с одной стороны, ей приходится работать, она не может учиться; с другой стороны, то, что пишут в газетах и передают по радио о немцах, ее очень пугает; с третьей стороны, она видит, что московское население отнюдь не патриотически настроено; она видит совсем растерянных людей; она слышит не очень патриотические разговоры. Все это ее путает, она не знает, кому верить, что думать о положении теперь и о будущем.
Я стараюсь вдохнуть в нее силы… Были в кино, где я второй раз смотрел "Дело Артамоновых". Потом мы встретились с Сербиновым, который в Челябинск не уехал.
Он говорит, что совсем больше не уедет. Посмотрим; он напускает очень патриотический вид. Он говорит, что немцы Москву не возьмут. Если бы это было так… Но я сомневаюсь. Все сомневаются во всем. Сегодняшнее сообщение: новое направление нацистских нападений на юге: Таганрог. Немцы наступают через Таганрог на Ростов-на-Дону. В сущности, они замечательные. Что-что, а драться, вести войну и наступать они умеют. Этого нельзя отрицать. Они по всему фронту продолжают свое наступление, особенно сильное на Западном фронте и на юге (Таганрог).
Те - и их много, с которыми мне приходилось говорить, единогласно мало доверяют помощи, которую нам приносят Англия и Америка. Главный смысл разговоров: Англия ведет эгоистичную политику; ее помощь нарочно медлительна. Большинство думает, что англичане ждут нашего поражения - или нашей победы. Главное, чтобы немцы потеряли возможно больше сил в этой кровавой войне и тогда, в нужный момент, когда потери Рейха достигнут своего максимума, англичане нападут на Германию в Европе. Это весьма возможно. Надо признаться, что в интересах англичан ждать, что будет. Совершенно ясно, что в данный момент они могут нам помочь, свершить нападение во Франции или в Бельгии, но они понесут много потерь. В их интересах добиться большего результата с наименьшими потерями. Ясно, что если бы англичане атаковали Европу, они добились бы сейчас большого успеха, но и понесли бы максимум потерь. Остается все тот же вопрос: будет ли взята Москва. Если немцы отрежут Баку, откуда красным брать нефть? Она есть в Башкирии (Урал), но недостаточно. Говорят о большой военной промышленности, которая очень быстро развивается на Урале. Что касается работы, я не знаю, как быть. Надо же будет когда-нибудь начать работать, когда деньги кончатся. Конечно, хорошо было бы устроиться в какую-нибудь библиотеку, например, в Библиотеку иностранных языков, но вряд ли это удастся - у них, наверное, полный штат. А работать на заводе - ясно, что это мне совершенно не улыбается.
Сербинов тоже ищет работу. Н-да. Читаю "Les Faux-Monnayens" - очень интересно.
Хочется "зажухать". Сегодня кушал в кафе "Москва". Н-да. Сегодня, в 3 часа, я и Валя будем у Сербинова. Histoire de passer le temps.1 Сегодня уезжает - во всяком случае, собирается уезжать - эшелон писателей в Ташкент через Саратов.
Встретил Кашкина - пресимпатичный человек. Кочетков тоже не уезжает - едут в теплушках, и неизвестно когда доедут, и доедут ли вообще. That is uncomfortable, comme disent les Anglais. Trиs peu pour moi.1
Свободное копирование
