Из этой истории ясно и еще одно -- что сверху нельзя было рассчитывать на поддержку. Вот другой пример, уже не государь, а даже министр.
Известная певица Мария Даниловна Каменская выслужила пенсию. Приходит ко мне, чтобы я ее к пенсии представил.
-- Но ведь у вас перерыв в службе. По закону, сами знаете, считается двадцать лет после перерыва.
-- Да, я знаю, но я думала, ввиду моих заслуг...
-- Я не могу, не имею права.
Она была очень недовольна, очень настойчива, но я был непреклонен. Легко быть непреклонным, когда закон не позволяет иначе.
-- Князь, а я пойду к министру.
-- Ваше дело, а я не могу.
На ближайшем докладе у министра говорю Фредериксу, что к нему собирается Каменская по такому-то делу.
-- Нет, нет, пожалуйста, не разрешайте, это против правил.
-- Да я не разрешал и права даже не имею разрешать.
-- Нельзя. Эти вечные исключения, это невозможно.
-- Да я не разрешал, я даже не прошу, а только предупреждаю вас.
Никогда не видал министра в таком взъерошенном состоянии, как по поводу этого пустяшного случая.
Проходит три недели, приходит ко мне правитель канцелярии министерства Двора Александр Александрович Мосолов -- от имени Фредерикса.
-- Барон прислал меня, чтобы сказать вам, что он Каменскую представил к пенсии.
-- Как? Против правил?
-- Да, против правил, но его то беспокоит, ему неприятно, ему неловко, что это, так сказать, против вашего решения...
-- То есть у меня никакого решения не было: я поступил по правилам. Если барону желательно поступить иначе, он поступает против правил, а не против меня.
Положение Мосолова в данном случае было труднее моего. Он за министра извинялся, он его извинял; но ведь кто извиняет, тот осуждает. Вот этакое официальное танцевание человека перед человеком для меня всегда бывало невыносимо. Так было просто Мосолову, тем более при наших с ним добрых, "равноправных" отношениях, сказать мне: "Ну что нам поделать с нашим бароном!" Нет, очевидно, это не соответствует формам служебных отношений...
Свободное копирование
