Удар - защита, прием, уклон. В этот параллелограмм сил или даже безумий попадают больные. Некоторые пациенты как будто сами рвутся в склоку, не ведая, что творят для себя. Медицинская сестра Уткина работает в приемном покое санатория. Нынешний мой шеф Михаил Тихонович Корабельников - заведующий горздравотделом - был когда-то главным врачом этого учреждения и, конечно же, данную сестру отлично знает и в хороших, говорят, с ней отношениях. Сама сестра - женщина пожилая, громадная, как два комода. В свое время она получила сочетанную лучевую терапию по поводу рака шейки матки. И вот, через несколько лет после облучения, появляются нарастающие боли внизу живота и обильное кровотечение, кусками. В области при обследовании выявляют обширный раковый инфильтрат в околоматочной клетчатке.
Рецедив рака - вколоченный инфильтрат - дело скверное. Уткина, будучи медицинской сестрой, поняла, что область ей в лечении отказывает, поскольку лечить ее уже поздно. Женщина впала в отчаяние, хватается за соломинку, прибежала ко мне в слезах. Тогда мы только начинали эндолимфатическое введение химиопрепаратов. Терять было нечего. Я решил попробовать и положил ее в диспансер. Методика внутри лимфатических инфузий довольно сложна, особенно на первых порах, когда еще нет опыта. Нужно найти на стопе тончайший (тоньше волоса!) лимфатический сосуд и попасть в него тоненькой иглой, а потом под большим давлением прогнать лекарство. Да так, чтобы эту волосинку не порвать. Я делаю процедуру в очках и с четырехкратной лупой. Малейшее дрожание, движение - сосуд рвется, иголка выходит или прокалывает стенку. Тогда - мучительные поиски нового сосуда. Если нашел, если попал - нужно окаменеть, застыть, а то опять порвешь, и все сначала. Зато ввести можно за один раз месячную дозу препарата. И результаты порой фантастические. "Порой,- я говорю,- не всегда". К тому же этот метод не очень признан и даже не очень известен. Мой друг, Юрий Сергеевич Сидоренко, ныне он главврач огромной на 1200 коек "марсианской" больницы, а в те годы главный врач клиник онкологического института, талантливый клиницист, отличный гинеколог и хирург,- так вот, он разработал варианты эндолимфатических инфузий для лечения раков шейки матки и тела матки. Свою диссертацию на эту тему послал для рецензии известному химиотерапевту. Профессору диссертация понравилась, но деликатно заметил он в аннотации, что вероятно, по вине машинистки, вместо разовой дозы 20 мг Тио-ТЭФа везде стоит 200 мг. Профессор подразумевал, что введение 200 мг Тио-ТЭФа неизбежно вызовет смерть больного.
Но мы-то вводим не в вену, а в лимфатический сосуд. Пациенты отлично переносят такое введение. Разумеется, нужно следить внимательно за показателями крови, за общей реакцией больного: доза все-таки сумасшедшая!
Вот в таких обстоятельствах и положил я несчастную умирающую и уже списанную со всех счетов Уткину для попытки эндолимфатической инфузий. С большим трудом нашли у нее лимфатический сосуд и ввели огромную дозу химиопрепаратов (с учетом ее габаритов). А после этого только следим за кровью и за ней самой. Осложнений нет, мы радуемся. А больная, как выяснилось потом, негодует: почему она лежит в больнице, а ей ничего не делают. В туберкулезном санатории, где она проработала всю жизнь, больных лечат каждый день -уколы, процедуры, лекарства. А здесь один раз что-то сделали и, ясное дело, забыли о ней! Оглянулась она по сторонам - да не одна она такая заброшенная. Стало понятно ей, что здесь такой стиль работы - люди черствые и ленивые, а может быть, и того хуже, может, их подмазать нужно, чтобы они, наконец, лечить начали. Вот кое-кого все же лечат каждый день: лекарства дают, уколы делают, некоторых оперируют даже - нет, неспроста, наверное. И все это она рассказывает по-свойски заведующему горздравотделом, поскольку хорошая его знакомая. Опытным глазом медсестра замечает и подлинные наши огрехи: некоторые больные на ночь уходят домой, иные на воскресенье убегают (а питание на них идет!), телевизор еще долго после отбоя работает, какому-то больному из мужской палаты водку принесли, мужики иной раз курят где не положено. Да и мало ли что можно найти, ежели искать.
Хорошо, что я тогда не узнал об этом, а то бы испугался и, возможно, воздержались бы мы от лечения. В конце концов, и вышестоящая организация от лечения воздержалась. Мы только изучаем какой-то новый метод. Эксперимент на людях - так тоже повернуть можно. Не лечить ее мы имеем полное юридическое право. А вот лечить - это право очень сомнительно. Да она еще и скандалистка, домашний шпион! Мы ее тут пытаемся спасать, когда все уже отказались, она же нам за спиной гадит, запутывает. Вообще, искренние путаники еще опасней циничных провокаторов. Искренность у путаника убежденная - каждый поверит.
