В июле 1904 года министр внутренних дел Плеве, этот столп реакции, хваставшийся, что он «очистит Россию от революции», был убит бомбой, брошенной в его карету Егором Сазоновым, членом боевой организации партии социалистов-революционеров. Эту радостную весть к нам в тюрьму принесла сама администрация. Не только народ, но даже и подчиненные ненавидели его. Назначение Святополк-Мирского министром внутренних дел положило конец — правда, на короткое время — репрессиям, которым подвергались политические.
Вскоре после убийства Плеве мои товарищи и я неожиданно были назначены в партию, которая должна была быть отправлена в Восточную Сибирь. Раньше, чем выйти из тюрьмы, мы узнали, что значит быть лишенными всех прав состояния. Нас вызвали в контору и велели переодеться в арестантскую одежду. Эта одежда меняла человека до неузнаваемости. Когда нас привели назад в камеры, товарищи не могли нас узнать. Я сама испугалась своего вида, когда в первый раз увидела себя в зеркале в этом костюме. В этом было что-то страшно унизительное.
Я ходила по камере, с трудом переставляя ноги в огромных, отвратительных котах. И чувство ненависти к угнетателям росло в моей душе.
На следующее утро моих товарищей и меня выстроили с партией уголовных, осужденных в ссылку в Сибирь за грабежи и убийства, и по четыре в ряд мы пошли по середине грязной дороги к вокзалу.
В последний раз я взглянула на большой город, куда я пришла искать знания и счастья.
«Прощай, родная сторона»… — запели уголовные хором, когда тронулся поезд. Печальная мелодия этой песни, которой аккомпанировал звон цепей, произвела на меня неизгладимое впечатление
Свободное копирование
