Роль судьи Сысоевой Екатерины Павловны в уголовном деле уникальна, но надобно начать издалека.
С первого дня ареста я пытался втолковать следователю, что не причастен к убийству, что испачкал брюки кровью, когда оказывал помощь потерпевшему. На протяжении следствия просил, разве что не умолял провести простой эксперимент, чтобы я на месте показал, как укладывал потерпевшего, и тогда воочию можно было убедиться, что и рисунок дивана, и высота дивана полностью и точно соответствуют узору и высоте образования пятна крови у меня на брюках.
Казалось бы, что проще, но в следственном эксперименте раз за разом мне отказывали. При этом за основу брали показания хронического алкоголика Зуйкова, который был заинтересован меня оговорить и безбожно врал.
Он утверждал, что я уже зашел в квартиру в брюках, испачканных кровью, и наглость этого лжеца могла смутить любого.
Добиться справедливости было выше моих сил.
После первого суда я подал жалобу. Несколько дней приходил в себя после приговора, который вынесла судья Аминова, собирался с мыслями, потом кинулся писать и не заметил, как прошла ночь.
Приговор отменили. В своем определении Московский областной суд указал на грубые нарушения, которые допустила судья Аминова и обязал, в том числе, разрешить спор между мной и свидетелем Зуйковым по механизму образования пятна крови у меня на брюках.
Дело направили на новое рассмотрение в Сергиево-Посадский городской суд. И вот тут за дело взялась многоопытная и дородная Екатерина Павловна Сысоева.
Она не сводила с меня злобных глаз, и уже на первом заседании я прочитал в них приговор.
Сысоева тянула до последнего, не торопилась выполнять указания вышестоящего суда, как будто чуяла, что с этим ничего не выгорит, и чутье не подвело судью.
Экспертиза № 869 дала заключение, что «след крови на представленных по материалам уголовного дела № 14871 джинсах Смирнова В.О. был образован контактно, то есть при непосредственном соприкосновении следообразующего объекта со следовоспринимающим. При этом следообразующий предмет имел матерчатую основу, с шириной тканных швов 1-2мм.».
Экспертиза подтвердила мои показания! И ширина швов приличествовала именно диванной ткани, но такое толкование не устраивало суд и суд не гнушается обманом.
Приговор, бумага стерпит все, едва не вызвал у меня приступы удушья: «У суда нет оснований не доверять показаниям Зуйкова о том, что когда Смирнов зашел в квартиру, он увидел на его джинсах пятно крови. Из заключения экспертизы усматривается, что на джинсах Смирнова не одно пятно крови потерпевшего.
Таким образом, совокупностью исследованных по делу доказательств, не исключается образование пятен крови потерпевшего на одежде подсудимого при различных обстоятельствах, как до его прихода в квартиру № 61 и конфликта с Зуйковым, так и после этого».
Читаю и глазам не верю. Перечитываю. Что за чушь?
Во-первых, экспертиза других пятен не исследовала.
Во-вторых, сам лжесвидетель Зуйков говорил только об одном пятне крови - на правой половине брюк.
В-третьих, наконец, исследовалось то пятно, на которое своим постановлением ориентировал экспертов суд.
Какого же рожна?! Душа рвется из меня, и я в исступлении прошу: «Господи, разыми, расщепли меня на атомы, чтобы я не чувствовал себя и боль свою. Если бы я имел дело с правосудием, то давно был бы оправдан, на свободе, а мне приходится тягаться с бандой.
Я знаю, Господи, Ты видишь с высоты тернового венца, что палачи в судейских мантиях не прячут своего лица…»
Много докуки было Богу от моих молитв.
Я уже ничего не соображал, от этого горя, от этого беспредела я перестал что-либо соображать.
Целыми днями молчком валялся у себя на шконке, отворачивался лицом к стене и лежал с открытыми глазами.
Мне хотелось стать неодушевленным предметом.
Интересно, что на этот раз, приговор не отменили и надзорные жалобы, вплоть до Верховного суда, остались без удовлетворения.
