С одним из этапов в зону пришел доктор, осужденный по бытовой статье. Он был расконвоированным, а потому имел возможность, минуя начальство, сам через медуправление добывать необходимые медикаменты для санчасти. Началась какая-то помощь больным, санчасть ожила, Яшку этапом угнали в другую зону, и прием в амбулатории вел опытный врач. Исчезла Яшкина линейка – появился стетоскоп. Доктор Шугалтер перевел меня из моего барака в санчасть к себе, и тут началась моя практика фельдшера.
Я ему, не скрывая, не таясь, рассказал все о себе, о том, как я стал фельдшером и какой мудрый «Соломон» натолкнул меня на этот путь. Мы очень быстро подружились. Он стал моим первым учителем, как некогда Митька Наумкин в моих познаниях в электротехнике. Тут было во много раз серьезней и ответственней. Латынь я понимал и разбирался в названиях лекарств, действие многих знал от мамы. Мне помогали природная смекалка, живой и деятельный характер, умение схватывать на лету мысль, осуществлять ее с рвением и видом знающего, опытного. Не зная как, я спрашивал и учился на ходу науке спасать, спасать всеми силами и возможностями, имеющимися на данный момент под руками. В свободные минуты доктор объяснял и показывал, а я впитывал и применял. Внутривенные вливания, вскрытия фурункулов, сложные перевязки, клизмы, банки, раздача лекарств по назначению, амбулаторный прием вместе с опытным и доброжелательным доктором были для меня высшей школой практической лагерной медицины. Вся ее наука состояла в спасении и помощи. По-дружески я рассказал доктору о моей «козырной», спрашивая его совета, как мне лучше сыграть ей, чтобы подстраховать себя инвалидностью.
Он внимательно выслушал и сказал:
– Как мне ни тяжело расставаться с тобой, как бы мне этого ни хотелось, я выхлопочу там, – он кивнул головой, – перевод тебя в нормальную зону, ближе к Воркуте, там тебя обследуют и наверняка инвалидизируют, а фельдшер-инвалид всем необходим, так как в санчасти это внештатная, добавочная единица, всегда необходимая и ценная.
Сказано – сделано. Вернувшись из своей очередной поездки в Воркуту, доктор сообщил мне, что он добился на меня наряда на отправку в лагзону третьей шахты на обследование.
– Жди, скоро пойдешь этапом, а пока за работу.
Скоро пришел этапом новый фельдшер, а я вышел за вахту, попрощавшись с моим спасителем и наставником. За мной закрылись ворота, конвой ожидал на вахте. Было заполярное лето, незаходимое солнце в зените. Я покидал зону смерти, а впереди пять долгих лет. Я выжил, я остался живым благодаря маме, Аркашке и селедке. Я приобрел знания и опыт в медицине и практически мог спокойно работать, умея делать многое благодаря доктору Шугалтеру, имени которого память не сохранила, но жива благодарность.
Суки с пиками во главе с Аркашкой проводили меня до вахты. Аркашка на прощание протянул мне руку:
– Прощай, Леха, вот кого не думал встретить, а привелось. Может, и еще встретимся, коль жив буду и не зарубят. Наше сучье дело такое: сегодня жив, а к вечеру мертв. Это тебе не селедка – сожрал с потрохами и жив остался, тут рубают насмерть. Прощай!
Свободное копирование
