Но вскоре он опять с некой настойчивостью стал меня уговаривать. Дескать, там он обо мне говорил, и они знают, что он мне по-дружески раскрыл их общую тайну. Он ставил вопрос так, что вроде мне и деться некуда, и отказываться не имею права, так как мне доверена тайна. Я ни в чем не подозревал его: вполне возможно, что все, что он говорит, правда, но мне всегда политика была чужда по моей натуре и противна по убеждению. Такую свою позицию я ему и высказал в надежде, что он от меня отвяжется. На этот раз он отвязался, но ненадолго. Его приходы ко мне становились мучительно-неприятны. В один из них он утащил меня в какую-то, очевидно, явочную квартиру, соблазнив бутылочкой водки, в то время страшно дефицитной. Это был деревянный домик на Ярославской улице; я, не подозревая ничего, пошел. Мы прекрасно выпили бутылочку под хорошую закуску, не соответствующую тем голодным временам. Под нее он поведал мне, что его подпольная кличка – «Алексеев» и что его друзья считают меня своим единомышленником.
– Я ваш единомышленник только в оценке прекрасной закуски и выпитой водочки, больше, пожалуй, ни в чем.
– Этого для нас мало!
– Большее вы вряд ли от меня получите.
Все время, пока я находился в этом доме, меня не покидало ощущение, что мы не одни, хотя он сам открыл замок, когда мы вошли. Вечером я решил поехать к Леночке с Ясенькой, муромская дружба с которыми продолжалась все эти годы. Мне не нравилась навязчивость Юши, – они же хорошо его знали, и мне необходимо было с ними поделиться и посоветоваться, как мне от него отвязаться.
Когда я им все подробно рассказал, Леночка очень встревожилась и сказала:
– Как же я тебя раньше не предупредила! Юша Самарин – сексот.
Эти слова меня поразили, как гром! Сексот? Юша Самарин – сексот?! Тут все, что он мне говорил, на чем настаивал, приобрело для меня совершенно другой смысл. Он меня провоцировал, мерзавец! Мне были известны дома и семьи, в которых он бывает и в которых его принимают как своего, в то время как он – сексот! В те времена, да и во все последующие, даже до наших дней, сексот опаснее лютого врага, опасней чумы, омерзительней всякой гадины. Юша Самарин – родной сын того неподкупного, прямого и честного Самарина, друга моего деда Хвостова, мы все ему доверяли как своему, как честному, своему человеку. Юша Самарин – сексот!
– Да ты знаешь, что он посадил мужа своей родной сестры, Чернышева Николая Сергеевича, свою двоюродную сестру?! Да как же я тебя не предупредила! – бегая по комнате, удручалась Леночка. – Хорошо, что ты давал ему отпор, как хорошо, что ты не давал ему повода.
– Леночка, я это делал не из-за осторожности. Я отвечал ему вполне искренне: меня политические авантюры не волнуют, любая политика – это насилие в борьбе за власть, а сколько надо подлости, чтоб ее удержать, лжи, клеветы, крови, нет, это не моя стихия, и все это я ему высказывал, а он упорно гнул свое.
– Слава Богу, что это так, старайся мягко разорвать с ним отношения.
– Да, да, конечно!
Но меня не оставляла мысль, что те, у кого он бывает, не подозревают, что он – провокатор!
Простившись, я побежал по адресам, меня в этих домах знали, это были наши общие знакомые. За вечер я обежал несколько семей, я нигде не задерживался: «Остерегайтесь, Юша Самарин – провокатор!.. Юша Самарин – провокатор!.. Юша Самарин – провокатор!.. Сексот… Сексот! Остерегайтесь!.. Остерегайтесь!»
Домой я вернулся усталым от напряжения, но довольным, что всех предупредил. Какая сволочь! Я тогда еще не знал, что, предупреждая, я предупредил и тех, кто были подобны ему, – такие же сволочи. Это скоро дало о себе знать.
Свободное копирование
