После оглашения обвинительного заключения председатель Военной Коллегии Верховного Суда Ульрих опрашивал обвиняемых, признают ли они себя виновными. И только Николай Николаевич Крестинский смог заявить:
— Не признаю.
У меня брызнули слезы. Это была минута просветления и гордости за него. Мне казалось, что я вижу его добродушное лицо с подслеповатыми, сильно близорукими глазами, в очках. И хотя отрицание вины длилось у Крестинского недолго — его заставили «признаться», то есть лгать, — : это обстоятельство стало основательной трещиной в ходе процесса.
Сначала я слушала отчет о процессе сидя, потом, чтобы избегнуть взглядов любопытствующих женщин, легла на нары и накрыла одеялом голову. Я почувствовала сильную головную боль, из носа пошла кровь. Возле меня неотлучно была Сарра Лазаревна Якир. Она смачивала холодной водой полотенце, прикладывала его к моему носу и тихо говорила:
— Отупей, отупей, надо стараться ничего не воспринимать, бери с меня пример, я уже отупела!
Неожиданно Земская прервала чтение и властным голосом крикнула:
— Бухарина! Иди-ка мыть коридор, сегодня твоя очередь!
И очередь была не моя, и староста видела, в каком я положении, понимала, что мыть коридор я не смогу. Это сделано было нарочно, чтобы осведомительница могла доложить о моем отказе, что дополнило бы мою «контрреволюционную» характеристику.
— Не волнуйтесь, — заявила С. Л. Якир, — я за нее вымою.
И хотя сама была измучена, пошла мыть длиннющий грязный коридор.
Свободное копирование
