Год рождения 1926-й. Год, попавший последним в мясорубку войны и измолотый в гигантских победоносных сражениях 1944-го и 1945-го. Я был на могилах моих сверстников в Варшаве, Праге, Берлине, на Зееловских высотах. Даты гибели — апрель, май сорок пятого. Недели, дни, не дожитые до Победы. Мои сверстники истлели. А я живу, живу... Я в долгу перед ними. Где-то, когда-то они прикрыли меня собой. И пусть эта книга будет — в память о них. От меня, которому везло.
Мне повезло, когда вместо киевской аспирантуры махнул со свеженьким «красным» дипломом физика-экспериментатора на Крайний Север — в страну сильных духом людей. Я здесь полстолетия. Здесь я встретил надёжного и верного — на всю жизнь — спутника. Она, к тому же, корректор, редактор и бескомпромиссный критик этой книги. Уверен, и эти фразы попытается из текста удалить. Но я выстою.
Мне повезло, когда в разгул демократии конца восьмидесятых сотрудники накидали мне «чёрных шаров» при тайном голосовании по рейтингам руководителей: за тридцать три года я здорово надоел им, да и они мне — не меньше. Другие завлабы молча проглотили эти чёрные шары, а я написал заявление об уходе. Благодаря этому самому запасу, который «карман не трёт» — иностранным языкам — оказался востребованным, продолжаю работать, а в своей бывшей лаборатории по праздникам и торжественным датам с удовольствием «принимаю на грудь» с прежними коллегами. От лаборатории, в итоге потрясений последних десяти — пятнадцати лет, остались рожки да ножки. Оставаясь завлабом, я едва ли пережил бы без инфаркта и паралича такую судьбу моего детища. К тому же с годами — своими годами, будучи руководителем лаборатории, я ощущал постепенное отставание от темпов технического прогресса. Могли и попросить... А так, ушёл сам. Сдал вахту молодому, подготовленному и энергичному. Имею основания испытывать чувство глубокого удовлетворения самим собой.
Я здесь не защитил докторскую. Но и не заплыл жирком. Не заболел карьеризмом, жадностью или, упаси Господь, какой-нибудь формой нетерпимости — идеологической, политической, религиозной. Расовой. Национальной, столь модной нынче на ставших независимыми окраинах, да и у нас дающей всходы. Укрепился в способности — и склонности — смотреть с улыбкой на самого себя. И на других. Многим не дано осознать, какое это БЛАГО.
Свободное копирование
