21 апреля.
Теплынь, солнце, весна. Было два свободных от занятий дня по случаю именин Гитлера. Сегодня были на молебне в церкви по этому же поводу. По случаю тех же именин получили по 200 граммов хлеба сверх нормы. В речи своей наш директор очень много кричал о том, что нам дал Гитлер. По-моему, только эти 200 граммов хлеба сверх нормы.
Во время речи директора имел удовольствие убедиться, что не я один так настроен: некоторые ученики вслух выражали то, о чем я только думал. Это свидетельствует лишь об их глупости: они ставят себя под подозрение, в глазах того же директора становятся врагами, за ними будут следить. За мной не следят, и поэтому, мне кажется, я имею большую цену, как враг его и ему подобной сволочи.
Жена моя Людмила Ивановна оказывает мне неоценимую помощь, корректируя набранный мною на компьютере текст. Она вынуждена вчитываться в него особенно внимательно, и это место прокомментировала следующим образом: «ты был осторожный молодой человек» Не могу с нею не согласиться: какой был, такой был. Не приукрашивать же сегодня образ, жонглируя текстом полувековой с лишним давности. Замечу лишь, что два года спустя, вскоре после освобождения, вооружённый бумагой под названием «бронь», автор дневника отправился в военкомат и там эту бумагу не предъявил. Стал активным участником дальнейших событий. Об этом — в своё время.
Будущая жена моя в те годы звонко скандировала на сцене вместе со всеми : «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!», а папа её находился где-то в Воркуте по путёвке, предусмотренной статьёй 58 УК РСФСР. К счастью, им всё же довелось познакомиться вторично, когда она уже заканчивала университет, и Бог дал её отцу ещё тридцать лет жизни...
Воспитание же настоятельно требовало, чтобы супруг, раз уж был под оккупацией, хотя бы сопротивлялся . Как Зоя. Снимок был тогда повсюду: полуобнажённое тело на снегу, петля на шее. Прекрасное лицо... А он осторожничал...
Свободное копирование
