Возраст был уже приличный, пора было и жениться. Знакомился со многими девушками, но ни одна не была ему по душе. Я помню такой случай. У меня на строительстве работал один шофер по фамилии Гельман. Он обычно утром заезжал подвезти меня на работу. Он знал Алика, катал его на машине, когда Алику было лет 10. Потом этот Гельман ушел работать в другую организацию, которая занималась транспортировкой вина на автомашинах в российскую глубинку. И он исчез из моего поля зрения. Примерно лет через 15 я его случайно встретил на улице Ленина в очереди у колбасного магазина. Мы очень обрадовались встрече. Он мне рассказал, что его работа очень прибыльная и калымная, и что он накопил целый мешок с деньгами. На прощание он мне говорит,- слушай, Гойхман (он меня всегда называл по фамилии). Я твоего Алика не видел лет 15, но я согласен вслепую выдать за него замуж мою дочку, а в придачу даю трехкомнатный кооператив и пол-мешка денег. Я про себя подумал: трехкомнатный кооператив – это хорошо, пол-мешка денег – это тоже неплохо, но вот невесту вслепую – это уже вопрос. Я ему сказал, что Алик может сыграть шахматную партию вслепую, не глядя на доску, но вот взять невесту вслепую, не думаю, что у него это получится. Чтобы обнадежить его, сказал, что поговорю с Аликом. А Алик продолжал искать девушку своей мечты. Вскоре он и Алла нашли друг друга навсегда. Я не буду вторгаться в их 'privacy' и оставлю им самим право написать об этом подробнее, когда у них наступит время писать мемуары. Я только хочу сказать, что живут они очень дружно, душа в душу, и по любому вопросу Алик говорит,- я спрошу Аллу, а Алла говорит,- спрошу Алика.
Наших внучек, Анечку и Сонечку, мы с Симой безумно любили, всегда старались одарить их лучшими подарками, и несомненно это была взаимная любовь. Один раз, несколько лет тому назад, Сонечка, чтобы подтвердить любовь к нам, написала нам письмо следующего содержания, - Дорогие бабушка и дедушка, я хочу, чтобы Вы знали, что я Вас очень крепко люблю, что Вы – самые хорошие бабушка и дедушка на на свете.
Родители Аллы умерли в Израиле. Она сейчас для меня как 'daughter' без приставки 'in-low’ и я уверен, что и она меня любит как отца. Что касается Алика, то он не только носит обувь и одежду моего размера. Мы с ним одинаковы во всем. Мы с ним думаем одинаково, и не потому, что все евреи думают одинаково, а у нас с ним практически всегда общий взгляд на любую проблему. Он как мой ‘alter ego’, второе я. Интервью с ним было опубликованно в Сиэтлской газете
Свободное копирование
