По рассказам Симы – пришли ночью, дали час на сборы. Детям сказали, вы можете оставаться, но они все в один голос: куда родители, туда и мы. Грузовая машина уже была на улице. Погрузили туда сразу несколько семей и сразу на железнодорожную станцию Ревака, около Кишинева. Здесь глав семейств (мужчин) отделили и отправили в Сибирь. Варварство, не имеющее аналогов в истории. Отца они больше так и не увидели. Всех остальных отправили другим поездом тоже на Восток. Здесь произошел и первый трагический случай. Среди репрессированных в одном вагоне с семьей Симы, находилась и семья Глузголда, владельца мельницы в Оргееве, человека очень доброго, который занимался благотворительностью и всегда как мог помогал бедным. У них был единственный ребенок, 15-ти летний мальчик, который страдал сахарным диабетом I типа и не мог жить без постоянного приема инсулина. Запасы кончились и мать умоляла старшего из охраны помочь ей найти лекарства (уколы). Никто не хотел даже слушать об этом. Через пару часов мальчик стал черный как уголь – сгорел. Его оставили в поле, даже не похоронив в земле, так как поезд должен был отправляться. Вспоминаются последние слова из книги Анатолия Рыбакова «Горячий песок»: "Все прощается, но вылитая невинная кровь не прощается никогда". В те времена выливались целые реки невинной крови.
А их состав двигался на восток. Примерно через месяц доехали до реки Обь в Сибири. Здесь их перегрузили на пароход, который еще буксировал несколько барж с грузом для северных районов Сибири. При посадке Сима упала в воду. Вытащили ее еле живой, зацепив баграми за фуфайку. Обогрели в котельной парохода, и она пришла в себя. Они продолжали свой путь на север по Оби до того места, де Обь впадает в Северный Ледовитый океан (Обская губа). Здесь был поселок из полузамерзших домиков по имени Гыда. Здесь их выгрузили, и здесь на широте Полярного круга, в невыносимых для человека условиях они должны были ловить рыбу для фронта. Жили по две семьи в одной комнате. На стенах все время образовывался лед. Сима, когда еще училась в гимназии, посещала какие-то санитарные курсы, и ее взяли в медпункт санитаркой, помогать единственному медработнику, видимо врачу. Она могла освободить от выхода на лов рыбы людей, которые по состоянию здоровья не могли работать в тот день. Однажды она освободила на один день от работы свою старшую сестру Сарру. Это не понравилось начальнику, он вызвал Симу и сурово ее отчитал. Сима ему ответила,- и на нашей улице будет праздник. За это ее наказали и послали далеко в тундру, где находился пункт по приему рыбы и шкурок от местного населения. Ее посадили в оленью упряжку. Впереди в санях сидел ненец, а взади она. По дороге она упала и осталась лежать в тундре. Ненец уехал довольно далеко, пока он наконец-то заметил, что в санях никого нет. Он вернулся и нашел ее, полузамерзшую. Такой грустный антипод известной песни, которую пел кажется Кола Бельды.
“Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним.
И отчаянно ворвемся прямо в снежную зарю.
Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним.
Ты увидишь, он бескрайний, я тебе его дарю.”
Свободное копирование
