В кинотеатрах был такой порядок. Сеансы повторялись непрерывно, один за другим. Если ты купил билет, то можешь прийти в середине сеанса и находиться в зале сколько хочешь. Места не были пронумерованы. Садились там, где было свободно. Это связано видимо было с тем, что тогда жизнь не была так расписана по минутам, как сейчас, и прийти точно к началу сеанса было проблематично. Приезжали в город еврейские театральные труппы с артистами. Сиди Таль (в советское время она стала Заслуженной артисткой Украины), Джина Златая, Иосиф Лейбович и др. Сюжеты постановок переплетались с песенками из еврейского шансона. Некоторые из них я помню до сих пор. Их гастроли продолжались по 2 – 3 недели.
В это время я уже давал частные уроки по математике и имел свободную копейку, так что покупал себе абонемент и ходил на все представления. Приезжали разные фокусники и факиры. Помню одного из Индии, по фамилии Кинг. Он демонстрировал один сногсшибательный номер. С ним работала женщина, которую он называл «медиум». Говорили, что это была его жена. Движением рук вокруг ее головы, он доводил ее до состояния, когда она становилась как мертвая, тело становилось твердым, как доска. Два человека из публики поднимались на сцену, клали ее голову на спинку одного стула, ноги на спинку другого стула. Она лежала как доска, затем человек из публики садился на ее живот. После этого ее как бревно подымали. Затем факир манипуляциями рук, как будто с трудом, выводил ее из этого состояния. Лицо ее становилось синее, она начинала очень тяжело дышать. Он демонстрировал и другие номера, которые я потом видел в репертуаре Мессинга.
Приезжали борцы во главе с русским богатырем Иваном Заикиным, чемпионом мира по русской борьбе. Между прочим, после революции он, как и многие другие артисты, певцы и работники русской культуры, остался за границей. Иван Заикин нашел убежище в городе Кишиневе. Улица, где находился его дом, потом была названа его именем. После его смерти в доме был организован музей его имени. Он показывал разные эксцентрические номера. Забивал гвозди в доску голой рукой. Из прута железа завязывал галстук вокруг шеи. На его грудь клали деревянный щит, и машина проезжала по нему. Уже после войны, в Кишиневе, помню, он приходил на Ильинский базар (недалеко от дома, где мы тогда жили). Уже старый, осунувшийся, с толстой палкой, инкрустированной красивой резьбой. Вокруг него собирались люди, угощали его стаканом молодого вина, которое крестьяне продавали на базаре прямо из бочек.
Свободное копирование
