Но я не могу закончить заметки, не рассказав о своих приключениях зимой 1941 года, до того, как мы нанялись пасти коров.
А произошла такая комическая история, которая расширила мой кругозор. Я три месяца отсидел в Уфимской тюрьме, за преступление против государства. А дело было так. Осенью мама решила, чтобы я съездил в Москву, посмотреть, что случилось с нашей комнатой, и если там все нормально, привезти что-нибудь из теплых вещей, поскольку наступала зима, одеть было нечего в буквальном смысле. Мы, и не только мы, а весь советский народ, думали, что война вот-вот кончится. С радостью я согласился и уехал в Уфу. На вокзале билетов на Москву не продавали - нужен был спецпропуск. Но это меня не остановило. Я решил добраться товарными поездами. Ночью я дождался товарного поезда, влез на платформу и залез под брезент. Под ним оказалась пушка. Я устроился поудобнее и уснул, но был разбужен грубым криком: «А ну вылезай! Что ты делаешь там сволочь?» Я ответил, что я еду домой в Москву. Откуда мне было знать, что в августе этого года был подписан Указ, который предусматривал тюремное заключение до трех лет лишения свободы за проезд в товарных поездах, везущих вооружение. Мне надели наручники, и утром я был водворен в Уфимскую тюрьму. Меня обыскали и запихнули в общую камеру с трехэтажными нарами, набитую, как сельди в бочке. Я растерянно стоял у параши и не знал, куда мне приткнуться, ибо свободного места не было. И тут мне дико повезло. С верхнего яруса мне крикнули «Откуда парень и за что посадили?» Я ответил, что ехал домой, в Москву. Голос принадлежал красивому парню лет 25. «А ты мой земляк! Полезай к нам!» Парень, как я потом понял, был вор в законе, звали его Сашка. Он стал меня расспрашивать, что со мной произошло. Я ему все рассказал. Он показал мне место около него, мы поговорили о Москве, он меня успокоил, что тюремный срок мне не дадут, я не судим, но ждать суда я буду долго, несколько месяцев, тюрьма набита и следствие идет медленно. За время сидения я познакомился с воровской шарагой, подружился, научился петь блатные песни. Кормили плохо. Кусок хлеба и чашка баланды. С Сашкой мы подружились, Он проникся доверием ко мне и просил меня после освобождения сходить по указанным им адресам и сказать слова, которые я должен был запомнить.
За время сидения я обовшивел, мое тело было расчесано до крови, клопы нас сжирали заживо. Но все кончается. Меня, наконец, вызвали на суд, который длился несколько минут. Суд меня приговорил к двум годам лишения свободы условно. Я тепло простился с моими новыми друзьями, а с Сашей мы расцеловались и меня выкинули за тюремные ворота. Я был свободен! Я дышал свежим воздухом и чесался. Я сдержал свое обещание, обошел в городе всех нужных людей, которые меня обкормили, и я чуть не умер от заворота кишок. Пешком я добрался до наших, меня встретили как воскресшего из гроба, все думали, что меня убили. Все кончилось хорошо.
Свободное копирование
