В 1922-1923 г. императрица ездила в Англию. Поездка была связана, как я понял, с крахом банка Landmandsbanken {81}. Сам я не участвовал в этой поездке. Императрицу сопровождал Поляков. Когда она вернулась домой из этой поездки, она выглядела постаревшей и усталой. Она все еще предпринимала прогулки, если позволяло здоровье, ее ум был также остр, как в то время, когда я поступил к ней на службу, но она теряла аппетит и силы.
В 1925 году императрица в последний раз посетила русскую церковь{82}, чтобы совершить благодарственную молитву в связи с присвоением церкви датским верховным судом статуса церковной общины. С того самого времени чувствовала она себя слишком слабой для того, чтобы выходить из дому, и мы, окружавшие ее и любившие ее, видели, что жизнь ее покидает.
В сентябре 1928 года из Парижа приехала великая княгиня Ксения, а 13 октября в 7 часов вечера наша императрица умерла.
Великие княгини Ксения и Ольга и брат императрицы Вальдемар присутствовали при ее кончине. Сразу же послали за гробом. Его привезли почти сразу же. Великая княгиня Ольга попросила Полякова и меня положить императрицу в гроб; она была такой маленькой и такой худой, что почти ничего не весила. Гроб не закрывали, и он был установлен открытым в зале, имевшем выход в сад. Я и Поляков, сменяя друг друга, несли вахту в течение трех суток, пока гроб не был перевезен в русскую церковь.
Похороны состоялись 19 октября. После службы в церкви гроб был перевезен в Эстерпорт и оттуда специальным поездом в Роскилле. Два епископа, Поляков и я стояли в почетном карауле в переднем вагоне.
В Роскилле гроб был вынесен из вагона датскими камергерами и помещен на низкий катафалк. Представители со всего мира сопровождали императрицу к месту ее последнего упокоения в кафедральном соборе, где ее саркофаг был установлен рядом с мраморными саркофагами ее отца и матери, Кристиана IX и королевы Луизы{83}.
Свободное копирование
