На родине - 7

[1] Славянофильские убеждения В. В. Григорьева, равно, как и интерес Достоевского к Востоку и восточной миссии России (Россия одновременно -- великая европейская и азиатская Держава) способствовали их сближению. А. С. Долинин высказал предположение о некотором влиянии статей В. В. Григорьева (особенно сборника "Россия и Азия", СПб. 1875) на политические фельетоны "Дневника писателя", где речь идет о "восточном вопросе". А. С. Долинин отмечает также близость характеристики Т. II. Грановского как ученого в "Дневнике писателя" за 1876 год (статьи "Идеалисты-циники" и "Постыдно ли быть идеалистом?") -- в связи с восточным вопросом -- с ранней статьей В. В. Григорьева, нашумевшей в свое время: "Т. II. Грановский до его профессорства в Москве" ("Русская беседа", 1856) и указывает, что "образ Грановского, нарисованный Григорьевым, имеет столько общих черт с С. Т. Верховенским (в "Бесах"), что невольно напрашивается мысль о знакомстве Достоевского с этой статьей, а может быть, и с автором ее, еще до заграничного периода" (Письма, III, 298).

[2] О В. П. Мещерском и о сотрудничестве Достоевского в "Гражданине" см. дальнейший текст воспоминаний А. Г. Достоевской (ч. VI) и примечание 149 к стр. 244.

[3] Государственный и общественный деятель, писатель и публицист Тертий Иванович Филиппов в 50-х годах был одним из видных участников кружка молодого "Москвитянина". Он оказал довольно сильное влияние на Аполлона Григорьева, Островского, Писемского, Погодина своими славянофильскими идеями о необходимости возвращения России к допетровскому строю и быту, "ко дням Котошихина" с патриаршеством и соборами. Славянофильские идеи и концепции Т. И. Филиппова по восточному и церковному вопросам, произвели большое впечатление на Достоевского в эпоху "почвенничества" (вероятно, не без участия Аполлона Григорьева). В ноябре 1871 г. Достоевский через А. П. Майкова обращается за консультацией к Т. И. Филиппову как к знатоку церковной истории, и с этого времени между ними начинается духовное сближение и дружба (см. ЛН, т. 15, стр. 149-156, где опубликованы письма Т. И. Филиппова к Достоевскому).

[4] Сблизившись с Достоевским в год работы писателя в "Гражданине", К. П. Победоносцев поддерживал тесные отношения с ним до конца его жизни. Между ними было, по выражению Победоносцева, "много задушевных речей"; письма Достоевского Победоносцеву в целом подтверждают эти слова: Достоевский с большим вниманием следил за публицистической деятельностью Победоносцева, во многом разделял его политические симпатии, сочувствовал его взглядам, особенно идеям создания сильной монархической России и укрепления православной церкви. Победоносцев возлагал большие упования на Достоевского, пытался влиять на направление его творчества, стремился использовать талант писателя и публициста в охранительных целях. Он писал после смерти Достоевского к Александру III (тогда еще наследнику): "Смерть Достоевского -- большая потеря для России. В среде литераторов он едва ли не один был горячим проповедником основных начал веры, народности, любви к отечеству. Несчастное наше юношество, -- блуждающее, как овцы без пастыря, -- к нему питало доверие, и действие его было весьма велико и благодетельно" ("Красный архив", 1923, т. II, стр. 252). В известной мере Достоевским -- автором "Дневника писателя" -- Победоносцев мог быть довольным; именно реакционные тенденции публицистики Достоевского 70-х годов и имел в виду Победоносцев в письме к Александру III. Но Достоевский-художник, романист, внушал тревогу верноподданному царедворцу; наиболее ярко это выразилось в его письме к Достоевскому с отзывом о 5-й книге "Братьев Карамазовых" "Pro и contra". Победоносцев даже советует предать огню бунтарские страницы романа. "Когда художнику не удалась его статуя, или он не доволен, весь металл идет опять в горнило. Впрочем и то сказать, что всякий художник творит по-своему, и вы, если бы выжидали, может быть, никогда и не решились бы выпустить свое произведение" (ЛИ, т. 15, стр. 139). Об отношениях Достоевского и Победоносцева см. статьи: Л. П. Гроссман, "Достоевский и правительственные круги 70-х годов" -- ЛН, т. 15; R. F. Byrnes "Dostoevsky and Pobedonostzev". -- "Essays in russian and soviet History", New York, 1963, 85-102 (на примере конкретного анализа публицистических произведений Достоевского и Победоносцева показывается сходство и различие их политических взглядов).

[5] В 40-е годы Николай Яковлевич Данилевский посещал кружок петрашевцев, где с увлечением изучал систему Фурье (см. изложение им учения Фурье в кн. В. Лейкиной "Петрашевцы". Под ред. П. Е. Щеголева, М. 1924). В 1849 году был арестован по делу Петрашевского. Проведя сто дней в Петропавловской крепости, Данилевский представил оправдательную записку, в которой доказал свою политическую невиновность и был освобожден от суда, по выслан из Петербурга, сначала в Вологду, а затем в Самару. С 1853 г. Данилевский сотрудничал в различных периодических изданиях, публикуя статьи, как по своей специальности (ботаника), так и на различные общественные, политические и философские темы. В 1869 г. Данилевский печатает в журнале "Заря" свой главный труд: "Россия и Европа" (отдельные издания 1871, 1888, 1889 гг.). Занимающие большую часть книги рассуждения Данилевского об упадке Европы и о своеобычных особенностях России (православие, община и т. п.) не представляли ничего нового по сравнению с тем, что было уже высказано славянофилами. Более оригинальными для своего времени явились политические взгляды Данилевского, особенно предложенный им проект разрешения восточного вопроса, заключающийся в образовании славянской федерации, во главе со столицей Константинополем. О влиянии труда Данилевского на мировоззрение Достоевского 70-х годов, автора "Дневника писателя", начавшего выходить через четыре года после появления книги "Россия и Европа", см. в кн. Д. В. Гришина "Дневник писателя" Ф. М. Достоевского", Мельбурн, 1966, стр. 132-135.