21 апреля 1914 года, Скопин
Как ужасно не хочется учить немецкий синтаксис! Еще надо готовиться по русскому, много читать, а учиться неохота. Успею, выучу, а теперь лучше поговорю с дневником. Вот что произошло сегодня на немецком. Ученица переводила статью, я подсказала, да громко, одно слово. 'Кто подсказал?' - спрашивает Ксения Димитриевна. Все молчат, молчу и я. 'Наташа, скажи, скажи, ведь ты подсказала, мы видели', - жужжат кругом девочки. На меня находит столбняк, ни слова, сижу как ни в чем не бывало. 'Я хочу, чтобы ученица сама созналась, а так как она не сознается, то я теряю всю веру в нее', - говорит рассерженная Ксения Дим. Я понимаю, что Ксения Дим. видала, как я подсказала. Но теперь признаваться поздно, далеко заехала. Вопрос этот оставили и стали переводить дальше. И без того начинает грызть раскаянье, а тут еще девочки со всех сторон пристают: 'Наташа, почему не сказала, ты должна сказать'. Нехорошо как-то стало на душе, неспокойно, да и взгляды девочек упрекают. Ведь бывает такое положение, что хочется не быть здесь, хоть сквозь землю провалиться. Кончился урок, пробил звонок, я встаю и громко говорю:
- Ксения Димитриевна, это я подсказала.
- Знаю.
- Ксения Димитриевна, простите ее, ведь она созналась, - выскочила Надя Соловых.
- Я не прощения прошу, откуда взяли, а просто сознаюсь, что подсказала, и никаких прощений не прошу, - вспыльчиво говорю я.
На этом и кончилось. Как часто бывают такие случаи: сделаешь что-нибудь, в душе сознаешь, что не так, нехорошо, а все-таки упрямишься, а потом зайдешь далеко и сознаться стыдно. Самой себя становится стыдно. А ведь глупая привычка или просто сказать: упрямство. Надо стараться отвыкать. Вообще надо от излишних глупостей отвыкать.
Пишу, сижу одна. Одиннадцать часов ночи. Все спят, папа не пришел еще с собрания, его дожидаюсь. Вон стучится. Пойду подам ужин и лягу спать. До свидания, мой дорогой дневник! Всего тебе хорошего.
Свободное копирование
