Я подстраховался, оставив свои пожитки с условием поберечь их для меня с месяц и переслать, если я попрошу об этом из какой-нибудь «глубины сибирских руд». И взял с собой одни бумаги, ценные книги и памятные вещи. Отбыли мы с сыном студеным апрельским днем. И город, и равнины покрывал снег. Черных, обычно такой бодрый со своей могучей статью и буйной шевелюрой жителя русских равнин, прощаясь со мной, помрачнел. «Те из нас, кто выживет, – сказал он, – будут старыми, забытыми и отсталыми в день, когда народится новая свобода России. Нас ожидает судьба того старого революционера, который вернулся в Петербург в марте 1917 года после тридцати лет ссылки, никого в тогдашнем хаосе не нашел и умер покинутым в гостиничном номере... А потом его опознали!» Я поехал совершенно опустошенный, мучительно расставаясь с тем, к чему по-своему привязался. Хотелось запечатлеть в памяти дорогие лица, которые уже не увижу, заснеженные пейзажи и даже образ нашей великой русской нужды, влачимой народом с таким мужеством, терпением и стойкостью. Если бы я смог допустить хоть какую-нибудь разумную возможность того, что не буду рано или поздно уничтожен в отныне бесплодной, безмолвной борьбе, я был бы рад остаться – даже в стойбище рыбаков-туземцев за Полярным кругом! Но мы живем не для себя, мы живем для работы и борьбы.
За окнами вагона убегали бесконечные белые степи. По соседству с нами расположились два безликих агента. Волга до самого Куйбышева была еще скована льдом. Татарская республика, оживленные полустанки, молодайки в цветастых платках, крестьянские избушки за плетнями или деревянными оградами... На стоянке в Сызрани пассажиров разбудил металлический грохот, и мы увидели несообразный товарняк, изгибающийся на пляшущих, подвижных рельсах. Это была небольшая, незначительная авария. Развороченный балласт, размытая началом паводка земля, неудачный маневр. Железнодорожники горько посмеивались: «Плоды стахановского движения, гражданин! Надо же понимать, что материалы устают, как и человек!» В другом месте поезд замедлил ход в чистом поле, и я увидел рабочих, подпиравших железными рычагами лопнувшие рельсы, по которым мы осторожно двигались. Наш поезд выбился из графика и прибыл с опозданием на несколько часов – из-за случившейся на маршруте катастрофы.
Свободное копирование
