В самой партии правые не дают исключить себя, а вернувшиеся в нее зиновьевцы сохраняют ценой унижения свои кадры. Одним из последних дел нашего московского «Центра» стал выпуск в 1928 году листовок, сообщавших о конфиденциальных переговорах Бухарина и Каменева. Бухарин, все еще член Политбюро, официальный партийный идеолог, говорил: «Что делать перед лицом такого противника — Чингисхана, выродка ЦК? Если погибнет страна, погибнем мы все (мы, партия). Если страна выкарабкается, он вовремя изменит поведение, и мы все равно погибнем». Еще Бухарин сказал Каменеву: «Пусть никто не знает о нашем разговоре. Не звони мне, телефон прослушивается. За мной следят, за тобой наблюдают». Быть может, ответственность нашего «Центра» (Б.М. Эльцина) за обнародование этих документов велика. Правая оппозицию Бухарина-Рыкова-Томского действительно начиная с этого времени отстраняют от власти. И в критические годы заговоры последуют один за другим; в партии любой, позволяющий себе мыслить в интересах страны, должен иметь два лица: одно из них официальное. Простое перечисление. Конец 1930 года: председатель СНК РСФСР Сергей Иванович Сырцов исчезает вместе с целой группой руководителей, обвиненных в оппозиционности (и занявшего его пост Данилу Егоровича Сулимова позднее постигнет та же участь). Вместе с Сырцовым уходят Ломинадзе, Шацкин, Ян Стэн, «молодая сталинская левая». (Ломинадзе впоследствии, в 1935 году, покончит с собой; Ян Стэн, обвиненный в «терроризме», будет расстрелян около 1937 года.)
